Через пять минут все самолеты эскадры поднялись в воздух и отправились на восток, чтобы принять участие в титанической битве. Но никакой битвы в тот день не было.
Была бойня.
Орландо Висконти очень смутно помнил, как вокруг него один за другим погибали имперские истребители, пилоты которых даже не успели рассмотреть врага; как падали камнем вниз итальянские бомбардировщики, охваченные огнем; как разрывался эфир от безумных воплей страха и ужаса погибающих легионеров.
— Справа! Справа! СПРАВА!
— НЕТ — НЕТ- НЕТ!
— АааааааааааааааааААААААААААААаааааа!
— Форца Италияяяяяяяяяяяяяя!
— За Императорааааааааааааааааааааа.
— За председателя!!! — а это кричали албанцы.
— Сволочи! Они убили Кенни!
— Сволочи! Албанские ублюдки!
— БАНЗАЙ! Банзззззззззззззз…бздщщщщщщ!
О том, как он дотянул свой подбитый самолет до итальянского берега, Висконти и вовсе не помнил. Очнулся уже в воздухе, покачиваясь под куполом парашюта. Его дымящийся "капрони" пылающим болидом стремился к земле, пока не погас в бурных волнах Адриатического моря. Лейтенант Висконти не выдержал и в последний момент отвернулся. В его глазах стояли слезы.
Довольно удачно приземлившись на кукурузное поле и отцепившись от парашюта, он первым делом увидел двух солдат в итальянских мундирах, бегущих ему навстречу.
— Ну, слава богу! — с чувством воскликнул Висконти. — Отведите меня к своему коман…
Ему не позволили договорить. Солдат, подбежавший первым, развернул свой карабин дулом к себе и от всей души угостил Висконти прикладом в лицо. Только каким-то чудом Орландо не потерял сознание, но потерял всякую возможность сопротивляться и потому сохранял полное безучастие, пока карабинеры тащили его куда-то в неизвестном направлении. Некоторое время спустя Висконти предстал перед очами откровенно скучавшего капитана из военной полиции.
— Фамилия, имя, звание? — скучным голосом спросил капитан.
— Лейтенант Орландо Висконти, имперский воздушный флот, — заплетающимся языком пробормотал молодой пилот.
— Так и запишем, — устало кивнул офицер, — настоящее имя вражеский шпион назвать отказался. Ладно, нечего с ним возиться. Расстрелять.
— Что? — нередко в таких ситуациях люди теряют дар речи, но у Висконти получилось с точностью наоборот. — Какой еще шпион?! Вы с ума сошли, капитан!
— Точно, шпион, — поддакнул один из карабинеров. — Вы только полюбуйтесь на его акцент, синьор капитан!
— Какой еще акцент? — взревел Висконти. — Я ломбардец! Это ты говоришь с акцентом, калабрийская деревенщина!
— Упрямый шпион признался, не признается, — констатировал капитан и повернулся к своим солдатам. — Вы еще здесь? Я же сказал — расстрелять!
— Так точно, синьор капитан! — дружно отозвались карабинеры. — Пошли, шпион. Тут недалеко…
— Постойте, постойте! — Висконти просто не мог поверить, что это происходит с ним. Это какое-то безумие. Нужно срочно найти выход. Немедленно. Нет, если он будет и дальше отрицать свою вину, его просто не станут слушать. Надо попробовать что-нибудь другое… — Выслушайте же меня! Допустим, я действительно шпион…
— Допустим, — неожиданно охотно кивнул капитан.
— Разве вы не должны поступить со мной, как с вражеским шпионом? — торопливо продолжал Висконти. — Как следует допросить — узнать все мои секретные планы, явки, пароли, адреса конспиративных квартир и имена сообщников…
— Возможно, — снова кивнул капитан, в глазах которого, как показалось Орландо, на какое-то мгновение мелькнул неподдельный интерес. — Скорей всего, так бы мы и поступили. Если бы ты один такой был. Но вас же здесь сотни бродят. Тысячи! Надоели… Как же вы мне надоели… — к изумлению Висконти, капитан крепко зажмурился и утопил свое лицо в ладонях. — Видеть вас больше не могу. Как вы мне все надоели… Вы еще здесь?! Я же сказал — увести его и расстрелять! Немедленно!!!
Карабинеры послушно подхватили подбитого летчика под мышки и потащили прочь.
Орландо Висконти был так ошеломлен, что больше не спорил и даже не думал сопротивляться. Сегодня утром он поднялся в небо, чтобы стать героем — живым или мертвым, но подобное развитие событий ему не могло привидеться даже в самом страшном ночном кошмаре. Погибнуть так глупо и нелепо, от рук своих же итальянцев, и не потому, что он струсил или предал — такое могло случиться даже с ним, а только потому, что какой-то тыловой крысе слишком скучно с ним разговаривать!!! Безумие, сумасшествие… Хотя… ничего странного в этом нет. В эти дни весь мир сошел с ума, а Италия сошла с ума больше всех. Несчастная, больная страна, которой правит окончательно спятивший самозванец, возомнивший себя новым римским императором…