Интереснейший типаж — в особенности приисковики. Я первый раз в жизни вижу такие наряды: широченные, запорожского типа шаровары, высокие сапоги «гармошкой», широкие матерчатые красные пояса и на голове картуз или соломенная шляпа, похожая на украинскую панаму. Приисковики едут с Алдана на постоянную работу на Индигирку и Колыму.
Через полчаса на палубе «Пропагандиста» состоится митинг, посвященный приходу нашего ледокола. До митинга спускаемся побродить по берегу.
Под ногами каменная осыпь. Она подходит к гальке, нанесенной прибоем. Выше болотистая сырая почва, украшенная плешинами каменных площадок. Болото покрыто зеленой травкой, мхом и лишайниками. Местами попадаются красные пуговки брусники, кое-где встречаются сыроежки или даже настоящий подосиновик. Это «полярный лес».
Я наклоняюсь и с корнем вырываю березу, уже украшенную сережками, покрытыми пыльцой. Полярная карликовая береза стелется по земле и не поднимается выше травы нашей среднерусской полосы. Все вырванное с корнем дерево помещается на ладони руки, немного выходя за длину пальцев.
Вот и Семенов сорвал себе березу. У него она побольше — величиной в развернутый лист бумаги. Это уже совсем взрослое дерево. Нахожу такие же карликовые ивы. Берем их с собой в каюты на память.
Снова поднимаемся на палубу «Пропагандиста». Там человек полтораста народу. Митинг проходит быстро, по-деловому.
Муханов — секретарь экспедиции — приветствует собравшихся от имени сибиряковцев. Он сообщает, что рабочие и команды пароходов еще до нашего приезда постановили оказать полное содействие «Сибирякову» и бесплатно перегрузить уголь с барж в трюмы ледокола.
Засняв несколько сцен митинга и пообедав в кают-компании, мы садимся на «Лену», уже взявшую на буксир баржу с углем. Баржа полна народу. Это грузчики— добровольцы, желающие помочь экспедиции. Баржу подводят к самому борту ледокола и начинают перегрузку. Скинув куртки, надев на спину лямки, грузчики двойной шеренгой, непрерывным конвейером таскают уголь.
Здесь существует свой особый метод носки. Уголь насыпается в ящики. Эти ящики ставятся на лямки и потом сваливаются в трюм. Работа идет быстро. Грузчики все как на подбор здоровые, статные ребята. Трюм баржи быстро опорожняется. Взамен угля на баржу идут бочки с бензином, аэросани и продовольствие для зимовщиков станции, строящейся в глубине бухты Тикси.
Эта станция — первые шаги к освоению якутского побережья. Недалеко то время, когда здесь возникнет такой же полярный порт, как в Игарке.
На другой день отправляемся на станцию. Идем на моторке с прицепленной к ней шлюпкой с «Сибирякова». С нами едет человек пятнадцать, чтобы помочь зимовщикам в работе по строительству станции. На берегу нас встречает начальник станции Фрейберг. Он в морской фуражке, в белом ветрозащитном костюме, с откинутым на спину капюшоном.
Фрейберг показывает нам «свои» владения. Хорошее место он выбрал для станции. В глубине залива, на обрывистом берегу торчат мачты радио. Строятся два дома. Один только начат — стоит голый каркас. Второй достраивается.
Кругом строительные материалы — лес, кирпич, железо. Работа кипит. До осени осталось немного. В стороне лагерь зимовщиков, еще не переселившихся в дома; вместо кухни — костер.
Молодая миловидная женщина в лыжных шароварах жарит на сковородке рыбу. Вокруг сидят псы на цепях, привязанных к вбитым в землю кольям. Они умиленно облизываются и переминаются с ноги на ногу.
Со скрипом мимо нас проезжает телега. Черный бычок запряжен в деревянный ящик, поставленный на самодельные колеса. Хитроумные зимовщики заставили взятого на мясо бычка перевозить строительные материалы. Бычок упрямится. Его приходится подгонять палкой и тащить за веревку, подвязанную вокруг шеи.
При нашем приближении псы заливаются неистовым лаем. Работник якут покрикивает на них. Они смолкают.
В стороне, на лужайке, десятка полтора белых и серых оленей. Мы подходим ближе. Олени не трогаются с места. Их ветвистые рога покрыты шершавой, похожей на замшу кожей. У некоторых кожа начинает слезать, оголяя кость рогов и повисая длинными тесемками.
— Наша ездовая сила, — говорит Фрейберг. — Хотите прокатиться?
Желающие находятся. Сотрудник станции приносит крохотное седло с подпругами и пристраивает его на оленя. Для того чтобы продемонстрировать нам высшую школу оленьей езды, первым отправляется якут — работник станции. В руках у него длинный шест. Он сидит верхом, поджав ноги, упираясь шестом в землю, и понукает оленя. Немного поупрямившись, животное размашистым шагом бежит по лужайке. Часть оленей выезжена, другая не годится еще для езды. Фрейберг объясняет, что большая часть стада заготовлена на мясо для зимовщиков.