Облаками, точно тяжелым одеялом, накрылся весь небосклон. Эти облака, как экран перед фонарем, отражают на себе то, что лежит под ними. Ясно видно, где вода, а где льды.
У нас на материке такие облака — признак непогоды. Здесь они радуют взгляд капитана, отражая темную свободную воду. А вон вдали, на горизонте, небо светится чистой серебристой полосой, предвещая льды. Светлое небо — ледяное небо, говорят полярные капитаны.
Все чаще и чаще попадаются разрозненные льды. Они плывут грядами, одна за другой, разделенные узкими полосками воды. Вот они уже сплошной массой идут нам навстречу. Волнение прекратилось. Начинается ледокольная работа.
Катастрофа
В тяжелых льдах. Остров Врангеля и неудачи «совета». Борьба за время. На поврежденных лопастях. Катастрофа. Без лопастей. Решение Шмидта. Ремонт ледокола во льдах. Угольный аврал. Дифферент на нос. Смена лопастей среди дрейфующих льдов. Обратная перегрузка. Снова на восток. На новых лопастях
5 сентября. Прошли остров Айон — место второй зимовки Амундсена на судне «Мод» — и мыс Шелагский. Подходим к зоне тяжелых льдов. Это старые, разломанные бурями льды большой толщины и крепости. Идем вперед, осторожно расталкивая и раздвигая огромные торосы. Обтекая корпус ледокола, они все время попадают под винт, заставляя весь корабль содрогаться от ударов. Моментами корабль бьет винтом лед, но лед не колется. Здесь лед другой. Торосы достигают своими вершинами палубы, их основания уходят вниз, под воду, массивами в шесть раз большей величины.
Ночью в темноте был слышен сильный удар лопастями об лед, в результате которого тряска корпуса увеличилась. Есть подозрения на повреждение еще одной Лопасти. Плохое начало для входа в тяжелые льды.
Вечером подсчитывали в кают-компании по карте: если будем двигаться так, как сейчас, и все будет благополучно и нас нигде не затрет, то через десять дней мы будем в Беринговом проливе. А там чистая вода до самого Владивостока.
Удалось установить радиосвязь с каким-то краболовным судном, работающим в Охотском море. От него узнали, что «Совет» не смог подойти к острову Врангеля. Он несколько раз к нему приближался, но его сжимало льдами и дрейфом выносило обратно. Сейчас его отнесло к острову Геральда. Так как зимовщики Врангеля находятся там без смены уже три года, то операции по их снятию и замене новыми произведет самолет. Самолетом же на остров завезут огнеприпасы, соль и все остальное, самое необходимое.
Очень интересна судьба «Совета». Он попал в «заколдованный арктический круг». Этот круг образуется своеобразным течением, существующим между Беринговым проливом и островом Врангеля. Течение идет по кругообразной линии. Пароходы, пробивающиеся к Врангелю, как правило, подходят к острову довольно близко. Здесь их затирает и со льдами относит обратно на восток к острову Геральда, где сжатие прекращается, льды расходятся и корабль освобождается. Судно снова идет на приступ, приближается к острову зачастую так, что он виден невооруженным глазом. Но снова льды сжимаются, и корабль опять отбрасывается обратно.
У нас положение с морскими течениями более благоприятное. От мыса Сердце-Камень начинается береговое течение по направлению к Берингову проливу. Если бы нам удалось войти в него, то этим течением нас вынесло бы в Тихий океан. Теперь все дело в направлении ветров. Нам страшны сейчас ветры северные и северо-восточные. Они с океана могут нагнать столько льдов, что эти льды, загородив дорогу, прижмут нас к берегу.
6 сентября. Кругом лед. По правому борту виден берег. Мы от него отделены широкой полосой льда. Как будто кто-то вспахал гигантским плугом ледяное поле, в беспорядке нагромоздив глыбы одну на другую. Льды белоснежные перемешались со старыми — грязными и бурыми. Корабль, напрягая все силы, пробирается по редким разводьям и полыньям, раздвигая форштевнем глыбы. Иногда он упирается в целые массивы. Приходится вертеться на месте, отступать, бить лед и с трудом завоевывать каждый метр пути.
Двигаться вперед все труднее и труднее. Раздвинутые или расколотые ледоколом глыбы смыкаются сейчас же за кормой, ворочаются в воде и все время попадают под винт.
Лед оглушительно грохочет, царапаясь по борту ледокола. Корпус в отдельных местах проминается, и шпангоуты трещат, когда корабль, втиснувшись между двумя торосами, пробивается вперед. Заклепки не выдерживают и летят.
В иллюминатор видно, как мимо проползают ледяные стены. Работать из-за грохота и тряски совершенно невозможно. Капитан нервничает. Он не вылезает из «вороньего гнезда». Вчера он простоял на вахте восемнадцать часов, просидев пять из них в бочке, осматривая льды и выискивая наиболее доступный путь. Остальное время он прошагал взад и вперед по верхнему мостику, не останавливаясь ни на минуту. Это плохой признак, давно известный всему экипажу.