— Я наговорил много лишнего два месяца назад, — начал Александр. — Я говорил нарочно, чтобы сделать вам больно. Вам, но не Джонет. И я признаю, что был не прав, Мьюр. Я сделал все, что мог, чтобы загладить свою вину. Все, что было в моих силах. — Он помедлил и послал графу пристальный взгляд. — Разве вы никогда не совершали ничего такого, о чем потом приходилось сожалеть?
— О да… Глубоко сожалеть. Но больше я не допущу подобной ошибки. — Мьюр грозно прищурился. — Ты не пара этой девушке, и ты ее не получишь. Давай, делай что хочешь, говори все, что знаешь, и будь проклят!
— Но, Роберт, вы не понимаете! — воскликнула Джонет.
— Нет, это ты не понимаешь, Джонет! Ты так же ослеплена этим ублюдком, как Элиз…
— Замолчите все! — прервал его Яков. — Похоже, все вы кое о чем позабыли. Супруг леди Дуглас объявлен вне закона и лишен гражданских и имущественных прав. Сама леди Дуглас существует лишь по милости Короны. Я волен распоряжаться ее жизнью и имуществом, как будет угодно мне и только мне одному. — Король криво усмехнулся. — Считайте себя моей пленницей, миледи. Пока я не решу иначе.
Все трое изумленно переглянулись.
— Все считают меня слишком юным для самостоятельного правления, — тихо продолжал Яков. — Но я буду править! И я не намерен спокойно смотреть, как одержимые гордыней и чванством господа Шотландии истощают ее в кровавых распрях. Довольно! Я этого больше не потерплю! — Он на мгновение умолк, переводя взгляд с одного из противников на другого. — Каждый, кто посмеет ослушаться меня, поплатится имуществом и жизнью. Я собираюсь на примере Дугласов показать всей Шотландии, что со мною шутки плохи. Надеюсь, что страна запомнит этот урок навсегда… Надеюсь также, что одного примера будет достаточно! А теперь, — добавил он, — поднимитесь наверх и ждите меня во внутренних покоях, Мьюр. Нам есть что обсудить. — Потом Яков перевел взгляд на Александра. — А с вами, Хэпберн, я поговорю сейчас.
С тяжелым сердцем Джонет проводила взглядом своего уходящего опекуна. Он не сказал ей ни слова. Он даже не обернулся, не попытался поговорить с ней. Хотя, быть может, сейчас это было к лучшему. Он все еще был крайне разгневан и вряд ли смог рассуждать здраво.
— Полагаю, вам следует вернуть это Алексу. Вряд ли ему понравится, если это станет известно всем.
Джонет обернулась. Графиня Линтон протягивала ей сложенный листок бумаги.
— Вы его обронили во время поединка, — продолжала Диана. — А я, как увидела, что это такое, решила спрятать, сохранить для вас.
Джонет взяла документ и крепко зажала его в кулаке.
Диана не спускала с нее глаз.
— Он вас действительно любит. Если вам нужны доказательства, вы их только что видели. А еще одно подтверждение у вас в руке. — Она тяжело вздохнула. — Вот поэтому я и ухожу. Хочу, чтобы он был счастлив. Иначе этот смехотворный обман ни за что не сошел бы вам с рук. Но если когда-нибудь до меня дойдет, что вы его предали или как-то ему навредили… — Прервав себя на полуслове, Диана опустила взгляд. — Скажем так: я приму меры, чтобы это было в первый и последний раз.
Джонет дерзко прищурилась, но, как ни странно, угроза оскорбила ее куда меньше, чем можно было ожидать. Она успела заметить боль в опущенном взоре, боль, о которой сама знала не понаслышке.
— В таком случае, я полагаю, нам больше не суждено свидеться, леди Линтон. Смею вас заверить, у вас не будет повода меня разыскивать.
Диана подняла голову с невеселой усмешкой.
— Должна признать, я заблуждалась на ваш счет, Джонет. Я никогда не считала вас опасной соперницей.
Джонет тоже усмехнулась.
— Я из рода Максвеллов, графиня. Не стоит нас недооценивать.
Диана кивнула и взглянула через весь зал на Александра.
— Я уезжаю. Попрощайтесь с ним за меня, прошу вас. И, пожалуйста, позаботьтесь о них… — Она бросила проницательный взгляд на Джонет. — Об Александре и обо всех грядущих Хэпбернах. Это единственное, чего я не могу ему дать. Так что, может, оно и к лучшему.
С этими словами Диана быстро повернулась и вышла. Но Джонет успела заметить блеснувшие из-под опущенных ресниц слезы.
Она следила за уходом Дианы Хэмптон с совершенно неожиданным ощущением боли. Жизнь тяжела, подчас невыносима. За все, что хочешь получить, приходится драться, вкладывая в борьбу весь ум и всю душу. Иногда при этом побеждаешь, иногда проигрываешь. А порой бывает понемногу и того и другого.