«В чем же здесь дело? Если взрыватели с замедлением, то с каким? — этого никто не знает, — неотступно преследовали Ефремова тревожные мысли. И переходя из цеха в цех, он все более напрягал слух, ежеминутно ожидая взрыва бомб. — Хорошо, хоть люди не знают… А что не знают? Да ты и сам-то ничего не знаешь…»
В слесарно-сварочном цехе, куда пришел Ефремов, члены аварийно-восстановительной группы и две девушки-санитарки стояли около двух парней, распластавшихся на полу в лужах крови. Это были два друга — слесари Б. Рожков и С. Мысков. Они работали рядом, за одним верстаком. Бомба, пробив перекрытие цеха, упала на этих ребят и наповал убила обоих. Сама же лежала неподалеку, и — странное дело — люди, подавленные смертью товарищей, не обращали на нее никакого внимания…
— В цехе Петренко бомба… пропала, — так Данилов и доложил Ефремову, заглянувшему сюда по пути в цех гидропрессов.
— Что значит, пропала, найти немедленно! — Напряжение у Ефремова прорвалось в непривычную для него резкость. Данилов принялся ему объяснять:
— Вот видишь — здесь она пробила крышу, вот здесь она ударилась об пол, видишь, выбила асфальт, а куда дальше девалась — не знаю. Весь цех обшарили — нету.
— Плохо шарили, найти без разговоров! — вконец разозлился Ефремов. — Дорога каждая секунда… А вон там стекло в боковом фонаре почему разбито, — указал он на застекленную часть крыши. — Осмотреть фонарь!
Кто-то из парней быстро забрался на крышу и спустя несколько минут уже кричал в цех через разбитый фонарь:
— Здесь она, вот лежит себе целехонькая…
Наконец и эту бомбу на веревке опустили в цех, а потом также на носилках быстро унесли к проходной.
Не простой оказалась и бомба, попавшая в кабельную траншею. Она застряла между двумя толстыми кабелями и торчала вверх стабилизатором. Когда Данилов подошел к этому месту, то увидел, что двое электриков и Андреев — самый тихий и незаметный сотрудник отдела главного энергетика — пытаются вытащить эту бомбу. При этом Андреев орудует куском железной трубы, как рычагом.
— Нельзя железом, что вы делаете? — закричал Данилов, подбегая к траншее. И в это время из бомбы вырвался клуб черного дыма и накрыл всю группу…
«Ну, конец», — подумал Данилов, но боли он никакой не почувствовал, а несколько мгновений спустя стал различать ребят и курящийся хвост бомбы. Оказалось, что сработала дымовая сигнальная шашка, установленная в стабилизаторе авиабомбы, так напугавшая и закоптившая группу спасателей.
Вытащили и этот «гостинец», а так как носилок здесь не оказалось, то ребята втроем — и среди них тот же тихоня Андреев — на руках унесли бомбу к проходной.
Опережая эту группу с бомбой, к воротам проходной быстро подошел Данилов. Здесь уже стояли две полуторки, и в кузов одной из них, застланный полосатыми матрацами, четверо рабочих аккуратно укладывали принесенные бомбы. Каждую из них отделяли от другой тюфяками.
— Сколько уже погрузили? — поинтересовался Данилов.
— Здесь восемь штук лежат, но место еще есть.
— Хватит, закрывай борт, — распорядился Данилов. Рабочие быстро выполнили его команду.
— Куда везти, знаешь? — обратился Данилов к пожилому шоферу, стоявшему около кабины.
— Сказали, что за элеватор, в степь, товарищ начальник, но я прошу вас меня в этот рейс не посылать… Боюсь я, — с трудом выдавил он признание, — боюсь, что трахнут они дорогой, а у меня семья пять человек…
— Разрешите я, товарищ Данилов, поведу эту машину, а мою пускай пока загружают, — выступила вперед женщина-водитель со второй полуторки, которую все звали Пашей.
— Действуйте, Паша, спасибо вам, — Данилов крепко пожал руку отважной женщине. — Поедете через переезд до элеватора. Там увидите солдат-зенитчиков, они вам покажут, где в степи сгрузить эти «игрушки». С вами поедут четверо ребят. Не спешите, но как разгрузитесь — сразу же сюда. Счастливого пути вам.
Машина ушла, а бомбы продолжали подносить и укладывать в кузов второго грузовика.
Данилов обратил внимание, что на боковой стенке очередной бомбы зияет круглое отверстие, спросил, в чем дело.
— А из этой бомбы Ефремов с военпредом вывернули взрыватель, — бодро ответил один из принесших бомбу рабочих.
Тут же из соседнего цеха показалась процессия. Двое рабочих несли на носилках бомбу, а позади них шли Ефремов, Менчиковский и Медведев, оживленно что-то обсуждая. Подошли к грузовику, и Ефремов обратился к Данилову:
— Доложите, что сделано на вашем участке.
— На моем участке осталась одна тяжелая бомба, что за рылась в землю на улице. Все остальные из цехов изъяты и погружены. Один грузовик с бомбами уехал в степь за элеватор.
— Добре, на моем участке тоже все чисто, — сообщил Ефремов. — Заканчивайте быстрее погрузку и отправляйте вторую машину.
— Отправлять-то не с кем — нет шофера, — развел руками Данилов. — Этот водитель, — указал он на стоявшего в стороне мужчину, — ехать отказался, говорит: «Боюсь, и семья у меня большая».
Шофер, услышав слова Данилова, подбежал к грузовику, вскочил в кабину и, громко крикнув: «Ладно, еду я, не срамите уж», — запустил мотор.
— Хорошо, поезжайте, — напутствовал Ефремов, — только осторожнее, пожалуйста, не спешите.
«Товарищ Ефремов, срочно зайдите на КП», — раздалось из радиорепродуктора.
— Ладно, Леонид, ты иди, видно, понадобился начальству, а мы посмотрим, как будем выковыривать тяжелую, — забыв субординацию, обратился Данилов к Ефремову…
Не менее чем в 250 килограммов авиабомба, упав на мягкий газон возле шоссе, наполовину ушла в землю. Для того чтобы добраться до ее взрывателя, пришлось руками раскапывать землю вокруг бомбы, и Медведев сильно порезал себе руку о какую-то стекляшку. Но вот показались крышки взрывателей — их было два. Стало ясно, что самодельный ключ-рогатулька, которым Ефремов с Медведевым вывернули взрыватели с двух 50-килограммовых бомб, не подходит. Быстро сняли размеры для нового ключа, и Менчиковский с Медведевым пошли в соседний цех, чтобы там сделать новый инструмент.
Обратились за помощью к дежурному слесарю — им оказался Плужников, известный на заводе слесарь-виртуоз, специалист по хитроумным замкам и сейфам. Плужников быстро, пользуясь наждачным камнем, изготовил нужный ключ и вместе с военными направился к бомбе. Видя, что Медведев пытается перевязать носовым платком окровавленную руку, а Менчиковский неумело пробует действовать ключом, Плужников выступил вперед со словами:
— Дайте-ка я примерю, как подойдет наш ключик-то…
— Нет уж, дорогой товарищ, спасибо вам за ключ, а это дело нам более знакомо. Вам бы я посоветовал лучше уйти отсюда от греха подальше, — пытался протестовать Менчиковский.
— Ишь ты какой храбрый, — обозлился Плужников, — или скажешь, что тебе жить надоело? — Говоря это, он решительно взял ключ из рук Менчиковского и сел на землю около бомбы. Осторожно вложив инструмент в прорези взрывателя, мастер мягкими, едва заметными движениями вывернул его. С последней нитки он свернул взрыватель уже рукой, без ключа и подал его Менчиковскому.
— Держи, товарищ майор, а я второй попробую достать.
Минуты через две и второй взрыватель был удален. Плужников степенно поднялся с земли, отряхнулся и неожиданно громко заявил: «Ну, братцы, сегодня придется-таки обмыть эти «игрушки», а?» Засмеявшись, он неторопливо зашагал к своему цеху.
— Борис Матвеевич, — обратился к Данилову Менчиковский, — эти взрыватели необходимо скорее убрать с территории завода. Я не знаю, как они устроены, но здесь может быть какое-нибудь коварство. Вместе с бомбами их везти нельзя.
— Все понятно, товарищ майор, — Данилов взял оба взрывателя и трусцой направился к проходной. Там он вручил опасные коробочки двум дружинникам, коротко пояснил, что делать, и ребята убежали.
Возвратилась шофер Паша, доложила, что задание выполнено, похвалила ребят, которые быстро выгрузили опасный груз из машины.
Тут же к ее грузовику тросом прицепили большую, теперь уже безопасную бомбу, раскачали ее, вытащили из земли и волоком вывезли к месту уничтожения.
Когда представитель военной приемки майор Менчиковский вечером того же дня зашел к себе в кабинет, то дежурный ему доложил, что в сейфе, куда майор положил два взрывателя от 50-килограммовых бомб, был слышен шум, похожий на выстрел. Осторожно открыл сейф и увидел, что один из взрывателей, лежавший в маленьком ящике сейфа, подорван. Второй взрыватель был цел — он лежал на своем месте в нижнем отсеке сфйфа.