Оставшимися эрэсами ударили по вражеской зенитной батарее и пошли в Уразово.
Поставив самолет в укрытие, Пстыго направился на КП полка доложить командиру и с удивлением увидел, что рядом с ним у входа в землянку стоит незнакомый генерал высокого роста. Это был Т. Т. Хрюкин.
Пстыго подходит, начинает докладывать о полете, а генерал прерывает его, заключает в свои медвежьи объятия и поздравляет старшего лейтенанта с блестящим выполнением задания. Он уже получил донесение о том, что ни станции, ни тех эшелонов больше не существует.
Впоследствии генерал Хрюкин не раз вспоминал этот боевой вылет тройки «илов» как образцовое выполнение чрезвычайно сложного боевого задания.
На второй день 504-й шап получил задание штурмовать вражеский аэродром Граково, откуда немцы летали бомбить наши войска. Ведущим полетел сам комполка. Пстыго был во главе своей эскадрильи. Трасса пролегала через полевой аэродром близ поселка Печенеги, который, по данным разведки, вражеская авиация оставила несколько дней назад.
Летят. И вдруг Пстыго видит — на земле под его самолетом образуются мощные клубы пыли, а из них… «вылезают» два немецких истребителя Ме-109. Они разбегаются перед взлетом. Пстыго быстро передает эскадрилье, идущей следом за ним:
— Бейте бомбами!
И те ударили. Да так аккуратно, что пригвоздили к земле обоих «мессеров».
Но потерь, к сожалению, не избегал и 504-й шап. Правда, безвозвратных потерь было не так много, но повреждений самолетов, с которыми едва добирались до базы — хватало. Ближайшие ПАРМ размещались тогда в Ельце, там на ремонте находились четыре «ила», принадлежавших 504-му полку.
Вскоре Иван Пстыго получил задание — взять трех летчиков, выехать в Елец, получить и перегнать в полк отремонтированные штурмовики.
Машины действительно были восстановлены, но не облетаны, так как в ПАРМ своих летчиков не было. Первый самолет поднял в воздух Пстыго, но едва он оторвался от земли, как почувствовал острую боль в левом глазу. В зрачок впилась металлическая стружка, оставшаяся в кабине после ремонта и поднятая с мусором воздушной струей при взлете.
С большим трудом посадил летчик свою машину — острая, все усиливающаяся боль, слезы, застилавшие глаза… Его тут же отвезли в медсанбат, где магнитом извлекли злосчастную стружку.
Но главные приключения у Пстыго и его товарищей были еще впереди. Когда они направлялись в Елец, то не знали, что там уже находился генерал С. А. Красовский, формировавший 2-ю воздушную армию. Самым «узким» местом новой воздушной армии и в те дни была штурмовая авиация. Точнее, у Красовского еще не было соединений, вооруженных самолетами Ил-2. Поэтому он приказал начальнику ПАРМ в Ельце ни одного Ил-2 после ремонта без его ведома не выдавать. А с Пстыго у генерала Красовского произошел примерно такой разговор:
— Вы, старший лейтенант, кем были в своем полку?
— Командиром эскадрильи, товарищ генерал.
— Вот и у меня им будешь, — перешел он на «ты». — А так как у меня вот эти четыре отремонтированных «ила» пока единственные, ты будешь у меня вроде заместителя по штурмовой авиации, — шуткой закончил разговор генерал, считая, видимо, вопрос исчерпанным.
Что же делать командированному старшему лейтенанту? Старше Красовского по званию и по должности в Ельце никого не было. А к тому же Пстыго в штабе встретил знакомого летчика из полка истребителей, охранявших Елец, и от него узнал, что их полк получил от Красовского указание ни одного Ил-2 отсюда не выпускать… Что же делать? И Пстыго пошел на хитрость.
Воспользовавшись тем, что из ПАРМ в облет самолеты выпускались, Пстыго договорился со своими ведомыми, что они поодиночке с интервалами вылетают «в облет», а затем собираются в условленном месте и улетают в Уразово. Так и сделали. Улетели-таки!
Но следом за ними полетела телеграмма от командующего 2-й ВА Красовского командующему 8-й ВА Хрюкину с требованием наказать дерзкого старшего лейтенанта…
Несмотря на ударную работу авиазаводов, так еще велик был в то время спрос на штурмовики Ил-2.
В начале Сталинградского сражения 504-й шап, получив пополнение — 22 штурмовика, разместился на полевом аэродроме. Это как раз напротив Сталинграда, в полусотне километров от него. Степь, жара, пыль. По степи движутся вражеские мотоколонны. Их далеко видно по тучам пыли. Наши штурмовики вылетают на поиск этих колонн и почти без промаха бомбят прямо по центру такого пыльного облака… Но вскоре враг попытался хитрить.
Однажды Иван Пстыго повел группу самолетов на боевое задание — бомбить вражеские колонны. Увидев очередную цель — мощные клубы пыли в степи, движущиеся по направлению к Волге, комэск построил эскадрилью для атаки и стал вглядываться в обстановку на земле. Обратил внимание на автотягач, резво бегущий впереди пыльного облака и как бы везущий его. Еще снизился, пролетел над тягачом и увидел, что за ним длинной — несколько десятков метров — змеей тянется по земле трос, к которому прицеплена связка деревьев с полной кроной. Этот «скребок», волочащийся за автотягачом, поднимает такой столб пыли, что с самолета его легко можно принять за пыль от колонны… После того как автотягач взорвался от пушечного залпа, облако пыли остановилось.
Прилетели на базу, доложили, посмеялись. Но командование полка сразу же направило соответствующую информацию в штаб Т. Т. Хрюкина, чтобы предостеречь от ошибок другие полки.
А враг наседал. Все новые соединения фашистских полчищ бросались на сталинградское направление. 504-му шап пришлось несколько раз менять аэродромы базирования и, наконец, перелететь на левый берег Волги.
Аэродром — огромное поле — это примерно в ста километрах от Сталинграда. Отсюда штурмовики совершали боевые вылеты — били по врагу, бешено рвущемуся к городу и к великой русской реке.
К этому времени стараниями промышленности численность бронированных штурмовиков в действующей армии значительно возросла.
226-я штурмовая авиадивизия выросла необычайно, в ней оказалось целых восемь авиаполков. С заводов поступали новые самолеты-штурмовики. И все было бы очень хорошо, если бы не молодость, точнее — неопытность, необстрелянность значительной части пополнения 226-й и других авиадивизий. Дело в том, что пополнение шло не только через 1-ю заб, а и прямо из авиашкол, а также из числа летчиков, потерявших в боях не только штурмовики, но и самолеты других марок.
Вот в такое чрезвычайно напряженное время очень остро встал вопрос о доучивании молодых летчиков-штурмовиков. Необходимость и целесообразность этого диктовалась всем опытом прошедших месяцев войны, и командование 8-й ВА сознательно пошло на такое мероприятие.
Серьезность и обстоятельность подхода к этому вопросу видны из того, что Т. Т. Хрюкин поручил тогдашнему своему заместителю С. И. Руденко обобщить известный им боевой опыт штурмовой авиации. Руденко собрал небольшую группу опытных летчиков-штурмовиков, в которую вошел и комэск Пстыго, и на одном из «тихих» аэродромов организовал своеобразный учебно-методический центр. Там в многократных полетах отрабатывались и тут же фиксировались на бумаге основные приемы боевых действий «илов»: бомбометание из различных режимов полета, в частности — с крутого планирования, стрельба эрэсами, стрельба из пушек и пулеметов по наземным и воздушным целям, уходы после атаки наземных объектов и другие приемы. Так же отрабатывались и способы обороны от атак истребителей. В частности, было подробно отработано и расписано построение группы «илов» в оборонительный круг, когда каждый штурмовик охраняет летящего перед ним товарища.
За неделю интенсивной работы была создана первая инструкция по боевому применению самолета-штурмовика, инструкция, вобравшая большой боевой опыт, написанная самими воздушными бойцами. Хрюкин тут же утвердил ее к действию в 8-й ВА, и она быстро вошла в жизнь всех штурмовых подразделений, во многом способствуя быстрейшему вводу в строй молодого пополнения летного состава и снижению потерь. Инструкцию, как рекомендацию, переслали также в Управление ВВС.