«Мама… папа…. Брат… пом-помогите…» мыслила внутри себя девушка безумно боясь стать чьей-то игрушкой как какая-нибудь порабощённая шлюха.
Группа порабощённых людей после недлительного ожидания вышла всем скопом из таверны наружу. Солнце ещё не взошло, небо было алым от рассвета, людей снаружи практически не было, а потому порабощенные без труда шли по улочкам города с мёртвыми лицами, не встречая ни свидетелей, не ночной стражи, никого.
Девушка сняла со своей шеи амулет и спрятала его в ладони чувствуя обжигающую боль. Амулет продолжал приносить ей боль и оставлять рабские метки на её теле. Группа людей прошлась по грязным улицам Кенобруша и спустя полчаса оказалась у ворот в замок.
Сонные стражники не сразу поняли, что происходит и на автомате завидев приближающую группу людей выкрикнули:
– Стоять. Кто идёт?
Не успели стражники что-то понять, как вдруг крестьяне направили вилы в сторону стражников и побежали вперёд. Стражники не сразу среагировали, и парочка из них получили удары заставив из их животов расплескать кровь, а их тела висеть на стенах с проткнутыми животами.
– Проклятье! – крикнул другой стражник и попытавшись убежать был пойман порабощённым, а в следующий миг раб перерезал ему горло серпом.
Другие стражники, завидев нападение запаниковали и попытались позвать на помощь, но чьи-то стрелы что просвистели над головами порабощённых не дали им этого сделать, заставив тела стражников пасть со стен вниз.
«Боги! Да что происходит?» паниковала порабощённая девушка, видя смерти людей то тут и там.
Порабощённые без проблем взобрались на стену и отворили ворота чтобы пропустить остальных порабощённых людей. Замок в это время спал и рабы без особых проблем проникали внутрь.
Однако, чем дальше они проходили, тем рискованнее становилось из-за шума что они издавали своим передвижением и когда девушка с группой людей оказались в главном коридоре стража наконец-то проснулась поняв, что эта группа людей никакие не слуги, а налётчики, незваные гости.
– Нападение! – запаниковал один стражник, направив в сторону рабов короткий клинок.
На краткий миг порабощённые люди замерли, когда стражники подняли тревогу и начали звать на помощь других людей в замке, а потом рабы внезапно рассредоточились. Одни пять человек отправились в противоположную сторону встречать подкрепления стражи и вступая с ними в бой, а другая вперёд.
Началась бойня, крестьяне бились со стражниками и массово гибли да так будто они и не чувствовали никакой боли вовсе. Девушка была в ужасе, и она всеми силами хотела убежать отсюда, но она не могла. Её тело не слушалось её и подчинялось чьими-то строгими приказами.
Пока порабощённые и стражники вступали в схватку девушка тем временем направилась дальше и вошла в одну комнату, где спал командир гарнизона замка. Сам командир гарнизона быстро вскочил, когда услышал звук боя в коридоре со скрипом двери и стоило ему подняться на ноги как появившиеся девушка прижала к его шее амулет, что был в её ладони отчего тот вскрикнул, чувствуя на шее болезненный ожог.
От боли и злобы полуголый командир гарнизона достал кинжал и вонзил тот девушке в глотку заставляя расплестись фонтан крови. Девушка замертво упала на пол полностью осознавая то, что она натворила, а командир гарнизона тем временем терял контроль над своим телом.
Но для него самого было уже слишком поздно как бы он не пытался расцарапать рабскую метку.
Он уже раб.
– Командир? – вбежал стражник, видя убитую девушку рабыню и мужчину что держал ладонью за своё горло.
«Что происходит?» хотел спросить командир гарнизона, но из его уст на его удивление вышли совсем иные слова.
– Этот градлорд с ума что ли сошёл? – фальшиво рассвирепел он и тут же отдал приказ. – Поднимайте всех! Надо покончить с этим безобразием!
«Да что блять я нахрен несу?!»
.
..
…
***
…
..
.
Внезапно солдаты гарнизона атаковали городской дворец ворвавшись внутрь. Личная стража градлорда оказалась абсолютно бессильна против хорошо обученных солдат у которых ко всему прочему был также численный перевес. Когда солдаты гарнизона разобрались со стражей они ворвались в кабинет градлорда и заломили ему руки после чего тут же повели на городскую площадь.
Собравшийся на улице народ был малость удивлен происходящему и у многих в умах было немало вопросов. Долгая тишина и внезапное нападение гарнизона на дворец порождало среди народа множество слухов, но самым достоверным было предположение о мятеже.
Пока солнце восходило в зенит глава гарнизона бородатый темноволосый мужчина, облачённый в кольчугу вышел на площадь с двуручным огромным топором в руке и взобравшись на деревянную платформу объявил шокированной толпе:
– Градлорд Ишпар Гжевьятьерн предатель! – со всей злобой в своём голосе объявил мужчина да так громко и яростно, что казалось этот лорд задел личные чувства мужчины заставляя попутно выкрикивать оскорбления в его адрес. – Он! Эта тварь! Эта скотина посмела продаться демонам искусив запретных плодов! Он приказал своей страже похитить девственниц из деревень дабы принести их в жертву и призвать демона! Вот что сотворила эта тварь! Что? Не верите? Сейчас я вам это докажу! Тащите эту сволочь сюда!
После этих слов солдаты притащили закованного в кандалы градлорда, зрелого полноватого мужчину, что рыдал сидя на платформе пытаясь выдавить из себя несколько слов. Он постоянно качал головой и не от того чтобы отогнать мысли, а для того чтобы вернуть контроль над своим голосом себе.
«Кто-нибудь спасите меня! Это всё неправда! Я никакой не демонопоклонник! Умоляю кто-нибудь…» мыслил он не в силах выкрикнуть и слова по своей собственной воле.
Люди не видели рабской метки на его теле, что лишала его голоса, то есть делала его рабом и вместо этого люди видели заплаканного толстяка вызывающий у толпы людей одно лишь отвращение своим жалким видом. Приказ разъяренного главы гарнизона звучал четко и яростно:
– Ну сука, расскажи, что ты делал?! Сознайся в содеянном! Ты делал это?! Ты приказал похищать девственниц?!
Градлорд всхлипывал, у него были совершенно другие мысли, но обливаясь слезами он произносил совсем другое не то что было у него на уме:
– Да…*всхлип*... я приказал… я приказал сделать это… *всхлип*... простите!
«НЕТ! Я не делал этого! Умоляю поверьте мне! Я не такой! НЕ-Е-ЕТ!» паниковал он про себя пытаясь побороть эффект рабской метки, но тщетно.
После услышанного от градлорда над городом повис гул недовольных толп людей. Признание лорда выглядело искренним, но это не умоляло его грехов, а наоборот делало его объектом всенародной ярости.
Кто знает какие ещё чудовищные преступления он совершил? А если его простить, то что ещё он сделает? Лучше его сурово наказать прямо сейчас самым жестоким и возможных способов. Примерно такие были настроения у народа.
Раздражение и ярость людей на площади росло, в адрес лорда посыпались оскорбления, пожелания смерти и полетели кочки грязи. Глава гарнизона тем временем ударив ногой по животу лорда вновь обратился к народу: