— Нелегко мне ответить тебе, шахово величество. — Кузьма задумался. — Нет на свете другой столь обширной державы. Отвечу тебе теми словами, что слышал сам от одного мудрого старца: над русской землей никогда не заходит солнце…
— А много ли людей живет на вашей земле?
— Не ведаю, шахово величество, и никто не скажет тебе о том. Когда созывает государь в поход свое войско, то от поступи воинов содрогается земля, шатаются храмы каменные и колокола сами начинают звонить…
— А много ли городов на вашей земле?
— Несчетное количество, шахово величество, и все, почитай, обнесены каменными стенами. По сторожевой своей службе взойдешь, бывало, на городскую стену, а вдали другой город виднеется, золотыми крестами на солнце горит… — Кузьма будто в недоумении пожал плечами. — К чему вопрошаешь ты меня, шахово величество? О том и твоим послам на Руси, и англинским, и францовским, и цесарским, и турецким известно…
— К слову пришлось, Кузьма, — улыбнулся шах. — Выходит, у брата моего несчетно земли, людей, городов, богатств. Значит, не ради корысти пошел он на дружбу со мной. Чего же ради, Кузьма?
— Не мне судить о том, шахово величество. Но я так понимаю: Руси добрые соседи нужны, да славная с ними торговля, да чтобы вместе стоять против общих недругов, если те войной пойдут…
— Верно, Кузьма! — Шах встал, глаза его, устремленные на турецкого посла, казалось, кипели от гнева. — И я верну, слышишь, Реджеб-ага, верну все, что отняли у страны моей злые недруги!
Шах опустился на сиденье и перевел дух.
— Говори, с чем прибыл ты ко мне от султана, Реджеб-ага? Что тебе надобно?
— Не стану я о том говорить, о славнейший из славных, в присутствии чужеземных послов.
— Говори! — закричал шах. — У меня нет тайн от послов московских!
Но турок молчал, крепко сжав губы, словно боясь, что их разомкнут силой.
— Так я сам скажу тебе, зачем ты прибыл сюда! Тебе велели узнать, для чего прибыли ко мне послы Москвы! Слушай же!.. Скажи, Кузьма, зачем прислал вас ко мне государь ваш?
— Для установления с тобой крепкой дружбы и вечного против общих врагов союза. Так говорит наказ, данный великим послам. И только смерть, — твердо добавил Кузьма, — помешала им подписать с тобой, шахово величество, договорную грамоту.
— Слыхал, Реджеб-ага, что говорит посланец русского царя? — уже спокойно сказал шах. — С тем я и отпускаю тебя сегодня…
Турецкий посол в сопровождении Мелкум-бека тотчас же покинул палату. А шах и Аллаверди-хан еще добрый час беседовали с посольскими людьми, дивясь их разумным и точным словам. Но об отъезде в Москву шах ничего не сказал. Когда же Кузьма спросил его об этом, шах прервал его на слове:
— Придет срок, я отпущу вас…
38
Вернувшись на подворье, посольские люди узнали от Коди, что в их отсутствие приходили какие-то персияне. Они требовали через толмача от имени шаха, чтобы он, Кодя, отдал им коробью с грамотами, которую послы будто бы забыли с собой взять.
Кодя в подворье их не пустил и коробьи не отдал. Тогда они стали грозить ему гневом шаха и всякими страшными казнями. Кодя забрался на стену подворья и прицелился в них из длинной стрелецкой пищали. Персияне попятились и тут же стали сулить ему за коробью столько золота, сколько он пожелает, и даже бросили несколько монет через стену. Кодя кинул монеты обратно, угодив двум персиянам в голову, слез со стены и занялся своим делом.
— А пригляделся ты, что за люди? — спросил Кузьма.
— В персидском платье… — отвечал Кодя.
— А сколько их было?
— Шестеро или семеро…
— Не приметил: были ли воины среди них?
— Будто все они были воины, кроме толмача.
Прошло два дня, от шаха не было никаких вестей. Заходил Хаджи-булат, говорил, что шах собирается в свой стольный Испаган-город и не сегодня-завтра отбудет туда с большой свитой.
— Есть слушок, — добавил Хаджи-булат, — будто шах берет вас с собой в Испаган…
Узнав о том, что произошло на подворье, пока посольские люди были у шаха, Хаджи-булат помрачнел.
— Вот оно что… — пробормотал он в смятении. — Значит, они перешли к делу… торопятся…
— Кто это — они? — спросил Кузьма.
— Ну, все эти… дурные люди…
— Кто же? — настаивал Кузьма. — Ведь среди этих разбойников были и воины. Кто же мог отправить воинов на подворье? Не англинские же купцы!
Хаджи-булат молчал, опустив голову.
— Эх, старик, старик, — добрым голосом сказал Кузьма. — Связал ты с нами свою судьбу, уж будь верен ей до конца. Говори же: Алихан? Мелкум? Или — как его… Никифор, подскажи!