— Я не пущу вас! — кричал Мелкум. — Я поставлю стражу у ваших дверей!
— Как не пустишь? — подивился Кузьма. — Шах приказал отправить нас в Испаган вслед за ним!
Это была догадка, но, видать, она оказалась верной: Мелкум словно поперхнулся, не в силах вымолвить слово.
— Ну да… ну да… — заговорил он наконец. — Шахово величество приказал: возьми у них грамоты, и пусть едут тогда ко мне в Испаган, а оттуда я отпущу их на Москву… Но покуда вы грамот не отдадите, — снова перешел на крик Мелкум-бек, — я вас отсюда не выпущу, голодом заморю!
— Вольно же тебе по-своему толковать шаховы слова…
Мелкум, не отвечая, повернулся к Алихану.
— Поставишь этих воинов, — он кивнул на своих телохранителей, — на страже у дверей подворья, затем пришлешь еще двух. Ответишь мне головой, если хоть один человек войдет сюда или выйдет отсюда…
Мелкум удалился. Поставив двух воинов у дверей, покинул подворье и Алихан. Оставшись одни, посольские люди стали думать, как им быть.
— А может, отдать ему, как наказывал подьячий, малые грамоты? — предложил поп Никифор. — Как скажешь, Кузьма?
— Чего спешить? — отозвался Кузьма. — Успеется.
— И я так думаю, что успеется, — сказал Петр Марков, кречетник.
— Что ж, — со смехом затянув пояс на брюхе, согласился поп, — можно и обождать… А что, если Мелкум силой решится большие грамоты взять?
— Силой? — повторил Кузьма. — Не-ет, силе не дадимся. Все помрем, а не дадимся…
Прошло два дня. Мелкум с Алиханом вновь появились на подворье.
— В последний раз спрашиваю вас от шахова имени, посольские люди, — сказал Мелкум. — Отдадите вы царские грамоты или нет?
— Ты шахова имени зря не поминай, Мелкум, — ответил Кузьма. — Не сносить тебе головы, если дознается шах о твоем беззаконии. Ты же нож кладешь между шахом и государем-царем…
— Врешь, стрелец! — вспылил Мелкум. — Это ты сеешь между ними вражду! Не о вражде писаны грамоты, а о любви и дружбе. Вот и отдай их тому, кому они посланы! Вы-ы! — крикнул он посольским людям. — Чего слушаетесь этого посла-самозванца? Отдайте мне грамоты, не то я заморю всех вас голодом! А коли отдадите, просите, чего пожелаете. Вот ты, служитель божий…
— Скажи ему, Серега, — поп весело поглядел на Мелкума, — скажи, что не хватит у него казны, чтобы купить нас!
Услышав в ответ дружный смех посольских людей, Мелкум что-то бормотнул Алихану и тотчас же удалился с подворья.
— Скверное дело, братцы, — заговорил Серега. — Алихану-то в сердцах он сказал: вот ослабеют совсем от голодухи, тогда и отберем у них грамоты без труда…
— Не пойдет он на это, — твердо уверил Кузьма. — Трусит, вижу, что трусит, гложет его страх перед шахом.
— Вот и мне сдается, что так, — согласился, как всегда, Петр Марков, кречетник.
— Зачем же он сказал: в последний, мол, раз спрашиваю? — усомнился поп.
— А чего ж было ему не сказать? — отозвался Кузьма. — Увидишь, завтра поутру прискачет…
По слову Кузьмы и вышло: наутро Мелкум с Алиханом снова пришли на подворье.
— Чего тебе? — встретил Мелкума суровым словом Кузьма. — Зарекся ходить — и опять пожаловал?
— Только вас жалея и явился, — сказал Мелкум. — В последний раз…
— Помолчи, Мелкум-бек, — перебил его Кузьма. — Вижу, запутался ты и сам уж не знаешь, как сойти тебе с этой гиблой дорожки. Думали мы тут меж собой и решили исполнить шахову волю: отдадим тебе две грамоты и роспись царским поминкам. А уж самые поминки останутся тут, на подворье, до приезда великих послов… Давай сюда, Никифор, грамоты да роспись!
— Вот и давно бы так, — будто пропел Мелкум от радости и обеими руками принял от Никифора принесенные им бумаги. — Алихан! — повернулся он к приставу. — Сними стражу у дверей, вели прислать на подворье лучшие яства и пития из дворца, чтобы посольские люди ни в чем не знали отказа! А назавтра готовьтесь, друзья, к отбытию в Испаган, в гости к шахиншаху, светочу мира… Алихан! Доставишь им наутро лучших коней из дворцовой конюшни…
А часа через два Мелкум-бек вернулся.
— Обманули, проклятые! — вопил он, забыв всякий стыд. — Какие же это грамоты? Так, пусторечье одно! Того ли от вас требовал шахиншах, проходимцы, последние люди! Не будет вам теперь ни еды, ни воды, покуда…
— Замолчи, ты! — крикнул в ответ Кузьма, став перед Мелкумом. — За хулу на царские грамоты будешь держать ответ перед шахом, а сейчас слушай, крепко слушай, что скажу я тебе. Мы выполнили первую шахову волю: отдали царские грамоты. Теперь выполним и вторую: завтра отбудем в Испаган-город. Если же твои воины станут нам на дороге, то знай: будем пробиваться силой, на смерть пойдем! Вот тебе последнее мое слово, а теперь поступай как знаешь.