ГЛАВА 5
КОСМИЧЕСКИЕ ЗАМЫСЛЫД. ЭЙЗЕНХАУЭРА, Н. ХРУЩЕВА И ДЖ. КЕННЕДИ
Если появление космической техники можно считать результатом поступательного развития научно-технического прогресса, в процессе которого на основе достижений в области авиации и ракетной техники были созданы аппараты для решения широкого комплекса задач в космическом пространстве, то масштабы космических программ, их роль во внутренней и внешней политике, связи с общественным мнением и культурным наследием определяли и определяют первые лица государств. Политические партии, ученые и эксперты, представители общественности могут придерживаться самых различных точек зрения на те или иные проблемы, стоящие перед государством, предлагать те или иные формы и методы их решения. Но последнее слово за тем человеком, который в рамках существующей в государстве общественно-политической системы принимает окончательное решение от имени общества и на благо общества. В нашем случае это были Генеральный секретарь ЦК КПСС и президент США. Тот факт, что после запуска первого советского искусственного спутника Земли космическое пространство стало ареной жесточайшего соперничества СССР и США, был во многом обусловлен общей атмосферой на мировой арене, и в первую очередь ухудшением отношений между СССР и его бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции во главе с США. Именно это обстоятельство стало движущей силой гонки вооружений, которую США намеревались превратить в арену боевых действий задолго до первых запусков в космос. Об этом мы говорили в предыдущей главе.
На примере поведения высших руководителей СССР и США в период бескомпромиссного соперничества в космосе нетрудно видеть, в какой степени их личная позиция, жизненный опыт, особенности характера и личного поведения повлияли на масштабы национальных космических программ, их взаимодействия с военными ведомствами, оказали воздействие на общественное мнение в этих странах и за их рубежами. Мы рассмотрим отношение к космонавтике трех главных действующих лиц космической гонки.
Президент, не поддавшийся панике. Вся тяжесть размышлений о значении советского прорыва в космос и особенно об ответных мерах со стороны США, которые тоже не сидели сложа руки, а с помощью дееспособного отряда немецких ученых и инженеров из Германии и других европейских стран искали свой путь к космическому рубежу, пала на плечи одного из самых уважаемых президентов США - Дуайта Эйзенхауэра. Я полностью согласен с оценкой автора книги о роли президента Эйзенхауэра в становлении национальной политики США в области исследования и использования космического пространства: "Дуайт Д. Эйзенхауэр был одним из немногих американцев, на кого подвиг Советского Союза не произвел сильного впечатления. Современники усмотрели в его спокойной реакции свидетельство его самодовольства и даже старческого слабоумия и упрекали его в отсутствии инициативы. Последующие исторические события подтвердили мудрость президентского решения. Он верил, что американская наука и американское образование были значительно более дееспособны, чем утверждали критики, и, самое главное, он был уверен, что США имели решающее превосходство над Советским Союзом в стратегической ударной силе"1.
Будучи профессиональным военным, а в годы Второй мировой войны Верховным главнокомандующим Союзных сил в Европе - в этом качестве он поставил свою подпись под актом о капитуляции Германии, Д. Эйзенхауэр прекрасно понимал, насколько опасно для политических и военных руководителей государств отсутствие достоверной информации о возможностях и намерениях другой стороны. Американские историки космонавтики приводят такое высказывание Д. Эйзенхауэра, относящееся к марту 1954 года: "Современное оружие облегчило для враждебного государства с закрытым обществом планировать нападение в условиях секретности и таким образом пытаться добиться преимущества, которое недоступно государству с открытым обществом"2.
Поэтому понятно, почему еще в июле 1955 года на встрече в верхах в Женеве он выступил со своим планом "Открытого неба", в соответствии с которым СССР и США могли бы вести воздушное фотографирование территории друг друга, чтобы не подвергать себя "страхам и опасностям внезапного нападения". Его предложение было отвергнуто тогдашними руководителями СССР Н. Хрущевым и Н. Булганиным. Однако президент Эйзенхауэр продолжал поиски путей и средств, в том числе технических, снижения степени неопределенности оценок реальных военных и других возможностей Советского Союза и других государств, которые не были надежными союзниками США. Еще за год до запуска первого советского спутника в США уже шли работы над проектами средств космической разведки.
Обратимся к протоколу заседания Совета национальной безопасности от 8 мая 1956 года, которое вел сам президент Эйзенхауэр. При обсуждении "практического действия" № 1545 (пункт "в") "было рекомендовано продолжить политику, изложенную в решении СНБ № 15520, имевшую целью обеспечить запуск одного или нескольких искусственных спутников Земли к 1958 году - в период Международного геофизического года, имея при этом в виду, что реализуемая в этих целях программа не повлияет на работы по созданию межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет средней дальности, и одновременно этой программе будет придан соответствующий приоритет в министерстве обороны в связи с разработкой других систем оружия, предписанных решением СНБ № 15520"3.
Эйзенхауэр не воздерживался и от заявлений, касающихся состояния и перспектив развития американской науки и образования, их вклада в развитие экономики и социальной сферы. В марте 1958 года вышел в свет доклад научного консультативного комитета при президенте США под председательством помощника президента по делам науки и техники Дж. Киллиана "Введение в проблемы космического пространства". Рассчитанный на читателей, не знакомых глубоко с проблемами науки и техники, этот документ был призван привлечь внимание общественности к перспективам космической деятельности. Предисловие к нему написал президент. Приведем лишь одну выдержку из этого доклада: "История науки и техники настойчиво напоминает нам о нашей недостаточной проницательности. Наша дорога в будущее лежит через расширение научных знаний и технических возможностей в процессе освоения новых открытий. В этом контексте наша военная мощь будет возрастать естественным путем и становиться более надежной"4. Доклад отражал главную мысль Д. Эйзенхауэра в отношении космической деятельности - исследования космического пространства не должны становиться препятствием на пути поступательного совершенствования военной мощи США.
Как явствует из документов, относящихся к начальному этапу национальной космической программы, республиканская администрация во главе с профессиональным военным - генералом Д. Эйзенхауэром, хотя и была озабочена отставанием от СССР в исследовании и использовании космоса, рассматривала будущий потенциал американской космической техники прежде всего как средство решения практических задач в интересах военного ведомства. Отказ Советского Союза принять выдвинутый президентом Эйзенхауэром в июле 1955 года план "Открытого неба", имевший целью снизить угрозу внезапного нападения и содействовать контролю за мероприятиями по ограничению вооружений за счет использования средств воздушной разведки, стал сильным аргументом в пользу разработки в США средств космической разведки. И неслучайно, на наш взгляд, во всех вариантах "Политики США в отношении космического пространства", подготовленных при непосредственном участии экспертов Совета национальной безопасности, хорошо знакомых со взглядами президента Эйзенхауэра на важнейшие политические и военные проблемы того времени, приоритет отдается практическому использованию искусственных спутников Земли различного назначения. Вот лишь одно положение этого документа: "Все виды практического использования космического пространства, которые можно будет в ближайшем будущем реализовать с помощью действующих систем военного или гражданского назначения, имеют в своей основе искусственные спутники Земли. Для того чтобы выжить и утвердиться в военных программах или в гражданской экономике, эти прикладные космические системы должны будут отвечать одному или нескольким критериям. Они должны будут либо повысить эффективность выполнения задач, уже решаемых с помощью действующих технических систем, либо расширить диапазон функций этих систем, либо обеспечить возможность решения новых задач, которые не способна решать существующая техника. Ожидается, что во всех указанных областях использование прикладных космических систем принесет выгоды, однако всесторонняя оценка военных, экономических, политических и социальных последствий их применения - дело будущего"5. Перспектива пилотируемых космических полетов рассматривалась в этом документе лишь в самом общем виде.