Генерал твердо решил не тащить за собой всю кроличью хрейру. От слабых, с трудом переносящих долгие переходы солдат в бою не будет особого толку, и с ними не оберешься хлопот. Дальний путь чреват опасностями, а отставшие и ослабевшие кролики служат хорошей приманкой для элилей.
Руководство операцией Зверобой взял на себя. Каждый рядовой знал, что главнокомандующий принимает участие в десанте. Его солдаты гордились тем, что они лучшие из лучших и специально отобраны из команды отличных бойцов. Их набралось то ли двадцать пять, то ли двадцать семь. Половину составляли солдаты Ауслы, а другую отобрали из многообещающих юнцов по рекомендации офицеров их меток. Стараясь пробудить в бойцах дух соревнования, Зверобой объявил, что отличившихся ожидает высокая награда.
Ясным августовским утром армия выступила в поход. Эфрафанцы разбились на небольшие отряды и направились вдоль плетней к Уотершипскому холму. Вскоре после ни-Фриса обнаружилось, что кое-кто из новобранцев отстал, и Зверобой сам пошел на поиски отставших. Их оказалось всего трое, причем один из них поранил лапу осколком стекла. Зверобой привел всех троих к их отрядам и объявил привал, причем сам встал на часы. Собрав всех ослабевших в один отряд, Зверобой принял над ним командование.
Ранним вечером эфрафанцы пробрались на гребень холма к югу от фермы. Генерал отдал приказ покормиться, уйти в укрытие и отдыхать до захода солнца. Вокруг было пустынно. Только несколько овсянок и полевых мышей копошились на солнце, подбирая оставшееся зерно. На холм уже упала тень, когда внезапно прибежал Горицвет и сообщил, что он нос к носу встретился с Блэкаваром и Остролистом. Тут Зверобой дал волю своему гневу.
— Зачем ты их не растерзал! Зачем дал им уйти! — заорал он. — Теперь наша атака не будет внезапной!
Обдумывая сложившееся положение, генерал обошел свое войско, проводя смотр, а также подбадривая бойцов.
Он понял, что шанс поймать Тлейли врасплох был безвозвратно утерян.
Оставалась надежда на то, что противник настолько напуган, что сам откажется от боя. Зверобой обернулся к молодому кролику из «Метки шеи», щипавшему поблизости траву.
— Слушать мою команду, Репейник!
— Есть, сэр!
— Разыщи капитана Горицвета и скажи, чтобы он ждал меня у ближайшего можжевельника.
Решив предварительно разведать, что происходит в колонии, Зверобой вместе с Горицветом и Репейником вышли на гребень холма.
— Если кролики Тлейли бежали из колонии, то они не успели уйти далеко! Только я уверен, что они остались… — заметил генерал.
В этот момент прямо из травы перед генералом внезапно вырос незнакомый кролик. Он ни с того ни с сего уселся посреди дорожки с решительным, хотя и настороженным видом.
— Вы — генерал Зверобой? — спросил кролик. — Я должен с вами переговорить.
— Ты что ж, парламентер от Тлейли? — осведомился Зверобой.
— Тлейли — мой друг. Наши кролики хотят знать: что вам от нас нужно? — спросил кролик.
— Уничтожить вас! — прорычал Зверобой.
— Это будет нелегким делом! — сказал кролик. — Далеко не каждый пришедший сюда вернется домой! Будет лучше, если мы сумеем договориться!
— Тогда вот мои условия, — отрезал Зверобой. — Верните всех крольчих, ушедших из Эфрафы, и передайте мне Тлейли и Блэкавара! Они дезертиры!
— Я пришел с другими предложениями, гораздо более привлекательными для обеих сторон, — сказал хромой кролик. — У кролика пара глаз, пара ушей и пара ноздрей. Пусть две наши колонии станут такой же дружной парой! Не станем сражаться, а заживем в согласии! Вместе мы дадим начало новой колонии и заложим ее на полпути отсюда до Эфрафы. Вы при этом только выигрываете, мы тоже не останемся в накладе! Давайте не будем ссориться! У кроликов и без того много врагов! Вот наши предложения — каков будет ваш ответ?
Солнце закатывалось за Уотершипский холм. Генерал оказался перед нелегким выбором. Ему предстояло показать, чего он, в сущности, стоит: является ли он в самом деле великим полководцем, не лишенным фантазии, или он обычный тиран с хитростью заурядного пирата? На секунду ему открылось величие замысла хромого кролика, но он тотчас же отбросил эту мысль как негодную. Солнце зашло за тучи, и генерал отчетливо увидел дорогу, ведущую в буковую рощу. Воображение ярко нарисовало ему картину кровопролитной резни, которую он с таким рвением подготовил. Он заорал: