Пережив последнюю утрату, Ма решила, что этого больше не случится. Она посвятит себя заботе о двух своих детях, займется их воспитанием, подарит им то, чего не подарила детям нерожденным.
Голос муэдзина стих, и Ма бросила взгляд на А Бооня. Сосредоточенно нахмурившись, ее любимый малыш осторожно шагал по грязной дороге. Какой же он серьезный! Она всегда чувствовала, что в теле маленького мальчика прячется душа взрослого мужчины.
А Боонь должен ходить в школу. Она об этом позаботится, даже если будет сложно, даже если бы Па не согласился. Па хватит и А Яма. А вот А Боонь принадлежит ей, под ее руководством он научится читать и писать, его ждет судьба, какой от сына рыбака никто и не ожидает.
Остаток пути они прошли молча. Время от времени мимо, разбрызгивая колесами грязь, с грохотом проезжали грузовики. А Боонь вдруг понял, что не слышит моря. Это сбивало с толку, и тем не менее тишина освобождала в голове место, наделяла приятным простором, которого А Боонь прежде не знал. Он почти расстроился, когда они дошли до другого китайского кампонга и пространство наполнилось звуками утренней суеты.
Школа располагалась в скромном деревянном здании с цинковой крышей. Девочки прыгали через натянутые веревочки, мальчишки, крича и подпрыгивая, бегали за сделанным из разноцветных перьев воланчиком – играли в каптех.
А Боонь ухватился за ногу Ма.
– Что? – спросила Ма.
Он не ответил. Круг общения А Бооня ограничивался Хиа, и сейчас мальчику остро недоставало брата.
Ма присела на корточки и посмотрела сыну в глаза:
– Будь хорошим мальчиком, ладно, Боонь? Учись, старайся. Чтобы Ма тобой гордилась.
Ее слова поддержали А Бооня, заставили взять себя в руки. Он вспомнил тот миг в лодке, когда готов был спрыгнуть в воду. Если уж он не испугался непроницаемого моря, то и этого не испугается.
А Боонь отцепился от Ма.
– Молодец, – похвалила она.
Ма протянула ему что-то круглое, завернутое в газету. Еще теплую паровую булочку, перекусить на перемене.
Неожиданно она обняла его, и он вдохнул запах ее вымытых волос. Ма давно его не обнимала. Затем она отстранилась, встала, разгладила блузку, тихо вздохнула и подтолкнула А Бооня в сторону школы.
Учитель с вытянутым лицом смахивал на мурену. Очки в серебряной оправе удивительным образом держались на плоском носу. Будто боясь, что очки свалятся, он то и дело поднимал руку к лицу и трогал тонкую металлическую перекладину, соединяющую две выпуклые линзы. Однако очки сидели как приклеенные. Учитель так часто повторял это движение, что ученики, сплетничая о нем, не называли его по имени, а просто передразнивали жест.
– Говорят, что… – рука поднимается к носу, – работал учителем где-то в городе. Но ан мо велели его уволить!
Кто-нибудь еще тоже поднимал руку к носу:
– Вот уроды. А он так тихо говорит. Как думаешь, он в партии состоит?
В политических партиях дети ничего не смыслили, не знали ни о том, как малайские китайцы разрываются между коммунистами и Гоминьданом, ни о конфликте интересов, ни о подозрениях, которые колониальное правительство питает в отношении первых, ни о его неприязненной снисходительности к последним. Они были слишком малы, чтобы знать и о событиях в Крета Айер, где демонстранты с гоминьданским флагом затеяли потасовку с состоятельными кантонскими торговцами у мемориала Сунь Ятсена[11], а закончилось все тем, что ан мо принялись палить из винтовок по толпе китайцев. Эти юнцы не понимали гнева и скорби по пяти убитым и одиннадцати покалеченным.
Они были слишком малы, чтобы знать о таких событиях, но отголоски все же до них долетали. Порой в кампонге появлялись листовки, призывавшие объединяться против колониальных властей. А то вдруг группка бродяг нападала на магазин, в котором торговали не китайскими сигаретами, а английскими. Или волонтеры Фонда помощи выходцам из Китая обходили дома, собирая средства для защиты Материка от вторжения японцев. Хитросплетения патриотических и националистических альянсов от детей ускользали, но исчезновения людей не оставались незамеченными: в газетах писали, кого и когда арестовали, в вечерних школах проводились обыски, а сами школы закрывались, на партии накладывался запрет, типографские станки и множительные аппараты изымались. Так что учитель, которого уволили с работы по приказу ан мо, – персонаж интересный, ничего не скажешь.
11
Сунь Ятсен (1866–1925) – китайский революционер, основатель партии Гоминьдан, один из самых почитаемых китайских политиков.