Царь приезжает на побывку, полон дом претендентов на его супругу, но никто, вы понимаете, не имеет должной физподготовки! чтоб согнуть мемориальный лук. Гнут-гнут — кишка тонка. Ну, Улисс лук гнет, тетиву присобачивает, калену стрелу сквозь сорок секир — бздынь! — и в яблочко. А потом персонально отстреливает женихов на память Пенелопе. Чтоб знала.
Так вот, я тут провел кое-какое журналистское расследование. Дамы и господа, дорогие мои читатели! Братья и сестры! Вас долго инструктировали, надували, обманывали, пользовались вашей простотой, лапшу на уши вешали, обували, водили за нос, вводили в заблуждение, скрывали правду.
Но — шубу в мешке не утаишь. Лук сгинал не Улисс Градобитель, Одиссей хитроумный и царь Итаки! Лук на самом деле сгинал небезызвестный «Рама», «прекрасный как месяц» Рамачандра, который, бестолочи, седьмая, не много ни мало, аватара самого Вишну! И фамилия которого — не Вишну, а, понятно, Рамы — Рагхава.
Так вот, оказывается, это не Улисс, из желания показать, кто хозяин в доме и что способен — смотри у меня, Пенелопа! — согнуть и не такое, а именно Рама согнул (и даже сломал) лук Шивы, выпендриваясь перед своей нареченной Ситой! А Одиссей здесь, вопреки легкомысленному компилятору и вообще подозрительно падкому на авантюрные сюжеты в погоне за легкой славой Гомеру, — ни-при-чем!
Ни слова в «Рамаяне» о водоплавающем царьке! Я не поленился, прочел все 7 пудов почтенного памятника арийской литературы. И что? — никаких улиссов!
Молодежь спросит: а где ж это мог Улисс достать Шивин лук? Тем паче что Рама его уже сломал и к истреблению он, стрелковый спорт-снаряд, непригоден?
Хороший вопрос с мест. Отвечаю.
Я уверен, что эпизод с луком Гомер попросту выдумал! То есть — женишков, конечно, царь зажмурил, но не столь аттрактивно. С ними, женишками вдовы, при живом-то муже надо построже. Опять же хороший наглядный живой пример подрастающему Телемаку. (Дом. задание: работа над ошибками.)
Кстати, о Телемаке. Мало, преступно мало мы уделяем внимания работе с молодежью, редко мы ставим себя в живой пример.
А к чему ведут недоработки на этом важном педфронте, живо повествует нам мифоэпическая и псевдоисторическая хронь.
Жизнь Одиссея небогата приключениями. Она общеизвестна: сватался к Елене Прекрасной, но раздумал, выбрал домовитую двоюродную Пенелопу, был на Троянском фронте, получил благодарность от полковника Агамемнона, получил орден и легкую инвалидность, путешествовал, избег Харибды, слушал сирен, ослепил Полифема и т. д., и т. п.
А ведь есть, есть изюминки! На острове Эя жила и властвовала одна способная парапсихологиня, женщина нелегкой судьбы, умница, волшебница и красавица Цирцея. Она же для своих — Кирка. Та, что мужчин — в свиней (см. «Общество чистых тарелок»[331]). Я таких дам знаю, тяжелые в быту девушки. Короче — приспала Кирка от Одиссея дитятку. Назвали мальца Телегоном. Шли годы. Мальчик вырос в крепыша, приехал навестить папеньку на о. Итаку (ту, настоящую, что «мало соответствует природе Ифаки»), папу встречает, не узнает и, естественно, мочит отца родного. «После запоздалого опознания (каков слог! как пишет д-р В. Н. Ярхо[332]! А он знает, он, Ярхо, знает!) Телегон забирает тело Одиссея, для погребения, на остров к Кирке!»
Какие выводы можно сделать из приведенной в идеологических целях душераздирающей истории конца О.?
Конечно же, что за детьми от парапсихологинь нужен глаз да глаз! Разве поступил бы так с папой Телемак, хотя тоже рос без отца? Но простая хорошая мать Пенелопа, не отвлекаясь от ткацкого стана, нет-нет да и погладит Телемакчика по белокурой головенке, широко вздохнув — «безотцовщина»… Не то — «волшебница» Кирка. Нет-нет, что бы мне ни говорили, хороший эдипов комплекс, действенный и эффективный, в ребенке может воспитать только мамаша.
На чем мы остановились? Мы остановились на скучной, но актуальной проблеме безотцовщины, обсуждая нелегкие судьбы единоутробных мальчишек Телемака и Телегона, Одиссеевых щенков соответственно от ткачихи Пенелопы и женщины-экстрасенса Кирки (Цирцеи).
Что мы знаем о мальчиках? О мальчиках мы знаем много, причем — нехорошего.
Старшенький помогает отцу отчетливо и радикально — снабжает папу боеприпасами во время истребления женихов своей мамаши (и папиной законной супруги).
Потом помогает отмазаться от родственников убиенных — мол, никакой неловкости не произошло, подумаешь, папаша погорячился, нервы стали никуда в странствиях…
Поближе познакомившись с возвратившимся отцом, смышленый пубертатный подросток, конечно, не может пройти мимо многократно, гнусаво, нараспев повторенного ему, домочадцам и всем интересующимся бомжам сюжета: голого его папашу приносит волна прибоя и прибивает, как следует, к курортному побережью государства Феаков.
331
332