И в первую очередь, не пропуская вперед москалей, зулусов, бурятов, эллинов и просвещенный немецкий народ священной германской нации, собственный народ — быдло. Каждый собственный народ. Мой собственный народ. Ну, так уж и быть, добавлю для исключительности — богоизбранное быдло.
И весь мой лично, персонально мой патриотизм состоит не в подсчете экснострисов[339] в списке олимпийской сборной по го, протяженности еврейских носов в физике твердого тела и проценту аидов в Совете безопасности Российской Федерации, а в том пустом, неловком, дарующем бессонницу обстоятельстве, что вот именно неаппетитность собственного моего народа меня и удручает. А ненецкого народа — нет. Включая призовое гостеприимство, широту и долготу нацдуши, поголовный интеллектуализм и мировопризную жестоковыйность.
И именно состояние современной, увиденной мной Эллады — государства, нации, народа, — причем регионального, соседского демгосударства, социально близкой нации любителей баранины под сиртаки, народа ментально передразнивающего, включая плавное планирование в монреальскую диаспору, родственного народа страны Таханы Мерказит, греческое состояние небольшого, мирного, сытого и веселого народца с двоюродной историей — вот от чего меня корежит, гвиротай ве работай[340]. А отнюдь не от мирных греков, дай им Бог здоровья и процветания и мени хеппи ретернс[341].
Я боюсь, нет, я уверен, что новый Ближний Восток в пересовской, все еще актуальной поцелуйной модели[342], что «интеграция в регион», что шалом, процветание, дружный туризм между народами и прочая лабуда приведут нас, всю нашу малоазиатчину, к такой скамейке для невест, что Греция Европой покажется.
Знаете, как танцуют в огромном дансинге (это чтоб не говорить мое любимое слово «дискотека» — греческое, между прочим, слово), как танцуют на танцах в «Аполлоне»? Сейчас я перескажу вам это дионисийство, сейчас.
В зале «Аполлона» не вальсируют, а дуют теплое пиво, узо и колу с «Метаксой», вправду сказать, не в русскоговорящих количествах. Главное — как греки выражаются, скена. Скена изображает собой на подсвеченной клеенке замок с барашками (суфлаки) и норманнскими почему-то рыцарями активно нордического типа и финского румянца под забралом. Сразу оговорюсь, вдолбите себе в голову: сиртаки — это бузуки, а бузуки — это сиртаки. Вдоль задника выстраиваются в шеренгу знаменитые звезды стиля бузуки. Эта плеяда, чтоб переорать зал, напрягается под «фанеру». Фонограмма железная, без выпендрежа на изыски.
Далее к сцене пробивается компания греческих джентльменов с дамами наперевес, но к рампе поднимаются строго и только парни.
Певцы и певицы бузуки ослепительно приветствуют наших молодцов подъемом усов вверх и гребком незанятой микрофоном рукой — в смысле исполати. После чего капелла, чтобы не затоптали, опасливо отступает орать к заднику.
Мужская молодежь в брючных двойках зря по сцене не болтается, а наоборот: как падут все на одно колено, выбросив с гаком правую руку к двум солистам-петушкам в центре дружеского кружка!
Танец сам описать не берусь. Слабо. Одно скажу, балет начинается как молдовеняска и заканчивается как фрейлехс с жохом. А длится, пока токующей паре не надоест, после чего на круг выдвигается другая бойцовская парочка и подпрыгивает часа полтора.
А что же девушки, наши прелестницы? Что же наши харитоподобные гречанки? О, у них тоже есть ролевая функция! Вот наши Терпсихоры. Они на выделенные (эвоэ, чего жидиться) их кавалерами средства скупают нарасхват у служащих с подносами искусственные цветы и время от времени плавно швыряют их из партера в происходящую на сцене хореографию. И счастливо хохочут наши гамадриады[343], когда попадают. Особый шик для самца — уловить бутон в рот. Конец эпизода.
Меня спросят: а что, физзарядка в сигноне[344] макарена — она что, лучше? А рокешник с потной ламбадой что, прогрессивнее?
Отвечаю — да. Поясняю развернутым ответом: шарахает меня от этой оргиастики не фольклор, а я бы сказал, национальная самозабвенность. Не говоря об искусственных лепестках из нейлона и строгом функциональном разделении по полам.
Ну попробуйте сообщить мне в лицо, что внутри меня поднимает голову мракобес и ксенофоб. Я отрину, с вашего разрешения, этот упрек.
Конечно, этот мой этнографический пассаж дразнителен и нелицеприятен. Кому что нравится, особенно про бузуки. Но признаю, пассаж недостаточно патриотически левантичен, вот именно.
341
342
343