— Вся страна стала твоим КА, — сказал фараон. — Каждая часть твоего тела есть таинственный образ одной из провинций. Все переплетается между собой и взаимопроникает, все перемешивается и передвигается, все перепутывается и распутывается — все, что было далеко, снова соединяется воедино. Ты больше не живешь жизнью отдельного человека, ты живешь жизнью земли и неба.
Сесострис оживил четырнадцать КА своего сына: слово, почитание, действие, развитие, умение побеждать, мудрость, способность править, способность обучаться, способность служить, магию, влиятельность, стойкость, свет Божественной Девятки и точность.
— Благодаря каждому из них и всем вместе, — произнес фараон, — сформируются твое зрение, твой слух и твоя созидательная интуиция.
Ясный мягкий свет окутал Икера.
Эта фаза перевоплощения удалась.
— Теперь я собираю, — объявила Исида, — члены моего брата. Он соединяется с первозданным океаном и живет его флюидами.
Фараон собрал в золотую вазу слезы вдовы.
— Я должен идти, — сказал он своей дочери. — Провозвестник бежал. Не имея возможности напрямую вредить Абидосу, он попытается направить против Египта силы стихий. Он использует свое главное оружие — разрушительный огонь.
— Извержение Красной горы в третьей провинции Верхнего Египта? — боясь поверить в собственные опасения, испуганно спросила Исида.
— Души Нехен и твой поиск усмирили его, — сказал фараон. — Но, может быть, извержение куда сильнее! Опасность рядом с Мемфисом. Если Провозвестнику удастся излить эту лаву, то город будет уничтожен. Только я могу противостоять нашему врагу и помешать ему чинить нам бедствия.
— Если вы не вернетесь тридцатого числа месяца хойяк, — печально сказала Исида, — наши усилия окажутся напрасными. Осирис не воскреснет. Без вас мы не сможем довести дело до конца.
Фараон-гигант обнял дочь.
— Мы только что прошли решающий этап, думай только о следующем. Тебя осаждают страхи, страдания и сомнения — отринь их. Ведь ты — верховная жрица Абидоса, и ты прошла Огненный путь. В Икере уже зародилось зерно новой жизни. Дай ему прорасти и зазеленеть. Тридцатого числа я буду рядом с тобой.
Перед лицом Безволосого и Секари Бега сохранил свое хладнокровие, продолжая делать вид, что очень удивлен.
— Да, конечно, именно я нанимал Асхера. Как и многих других временных жрецов, которые выполняют вспомогательные обязанности. Их рекомендовали управляющие селениями. Асхер выдержал положенное уставом Абидоса испытание, потом успешно прошел весь испытательный срок. И, поскольку его начальники были им довольны, он стал приезжать на Абидос в положенные сроки.
— Ничего необычного в нем не было заметно? Привычки, поведение? — поинтересовался Секари.
— Я видел его редко и не занимался его работой. Но, судя по откликам тех, кто контролировал его работу, его не в чем было упрекнуть.
— Что ты думаешь о служителе КА? — спросил Безволосый.
— Это прекрасный постоянный жрец. Он безупречен и сознательно исполняет свои обязанности. Но из-за его дурного характера и его нелюдимости мы не часто с ним видимся.
— В его поведении не было ничего необычного? Хотя бы в последнее время? — настаивал секретный агент.
Бега, казалось, был удивлен.
— С моей точки зрения, ничего. Абсолютно ничего! Правда, ходят какие-то безумные слухи… Но не могу же я знать все, что происходит!
— Заговорщики, проникшие на Абидос, убиты, — сказал Безволосый. — Но, увы, их главарю удалось бежать…
— Главарю… Ты хочешь сказать…
— Провозвестнику, скрывавшемуся под именем Асхера.
Бега искусно разыграл недоумение и растерянность.
— Как, Провозвестник — здесь? Но это невозможно!
— Опасность уже миновала, — успокоил его Безволосый. — Таинства месяца хойяк будут проведены, как положено.
— Я совершенно сбит с толку, — признался Бега. — Но теперь я еще лучше постараюсь исполнять свою службу.
— «Провозвестник — здесь…» — продолжал бормотать он, выходя из комнаты, где велся допрос.
— Суров, но наивен, — заключил Безволосый. — Этот старый ритуальный служитель не заметил, что силы зла атаковали Абидос. Он занят исключительно своими делами. Он слишком далек от внешнего мира.