— Это невозможно, Великий царь!
— Взгляни на этот папирус.
Сехотеп, содрогаясь, прочел текст на куске папируса в пятнах крови, найденном рядом с телом несчастного Собека.
— Я не писал этих строк.
— Но ты ведь узнаешь почерк?
— Сходство поразительное! Кто мог сфабриковать поддельный текст такой высокой степени сходства?
— Тебя обвиняет и другой документ, — продолжал фараон. — В одном анонимном письме ты назван главой террористической организации Мемфиса, решившей убрать меня. Чтобы снять с себя возможные подозрения, ты выдумал фантом Провозвестника, на что тебя вдохновили воспоминания об одном сейчас уже мертвом бандите.
Сехотеп был просто раздавлен свалившимися на него обвинениями и не находил слов.
— Адъютант Собека и высшие офицеры стражи требуют твоего ареста, — сказал Сесострис. — Этого папируса им кажется вполне достаточно, чтобы подать на тебя жалобу визирю.
— Не кажется ли вам, что нападки на меня сработаны довольно грубо? — нашелся наконец Сехотеп. — Если бы я действительно был таким чудовищем, как обо мне здесь пишут, я вряд ли бы допустил такую глупость и подписал свое имя под совершенным злодеянием! Ну а что до анонимного письма, то они нашим правосудием, хвала богам, к рассмотрению не принимаются.
— И тем не менее Хнум-Хотеп считает, что обязан изучить касающуюся тебя жалобу и на это время отстранить тебя от дел.
— Великий царь… Вы во мне сомневаетесь?!
— Разве в этом случае я так говорил бы с тобой?
Радость блеснула в глазах Сехотепа. Пока царь ему верит, он будет сражаться. Но как понять, кто автор подложного письма?
— Из-за обвинений в твой адрес я не могу собрать всех членов Золотого круга Абидоса. Твое кресло будет пустовать до тех пор, пока не будет всенародно объявлено о твоей невиновности.
— Наихудшими из моих врагов станут слухи. Злые языки дадут себе волю! Да и враждебные настроения стражи не облегчат моей задачи. Да, теперь я вижу, против меня сработали не так уж и грубо… Видимо, ближайшими целями для Провозвестника станут теперь визирь, Сенанкх и Несмонту…
— Здоровье Хнум-Хотепа необратимым образом ухудшается, — произнес монарх.
— А как же доктор Гуа?
— На этот раз он признает себя побежденным…
И тут Сехотеп, такой оптимист по природе, дрогнул сердцем.
— Стало быть, на вас, Великий царь, нацелены все эти удары сил зла! Изолируя вас, устраняя из вашего окружения верных вам людей, дезорганизуя одну за другой службы государства, затрагивая даже целостность Золотого круга Абидоса, силы зла пытаются сделать уязвимым вас. Это не массированный удар, это не фронтальное наступление — это умеренная доза яда, убивающая медленно, но верно! Меня срочно следует заменить, так как репутация Дома царя должна оставаться незапятнанной. И нужно продолжить все уже начатые стройки.
— Я никого не стану заменять, — твердо сказал фараон. — И каждый останется на своем месте. Отправить тебя в отставку означало бы признать за тобой вину еще до того, как выскажется трибунал визиря. Поэтому все пойдет своим чередом, обычным путем, который предусматривается для каждого моего подданного.
— А если мою невиновность установить не сумеют? Если предположить, что частью стражи кто-то манипулирует и она обратится против меня?
— Будем следовать по справедливому пути Маат, и истина откроется.
Сехотеп вздрогнул. Злой ветер витал над его страной, угрожая смести и его, и все вокруг.
Но фараон неустрашимо смотрел вперед, готовясь к сражению, размах и ожесточенность которого испугали бы самого храброго воина.
15
Начальник специальной стражи Абидоса остановил Бину.
— Ты куда так спешишь?
Она улыбнулась.
— Как обычно, хочу взять еду в храме и отнести постоянным жрецам.
— Это ведь скучное занятие, правда?
— Я очень ценю то, чем занимаюсь, и не хотела бы потерять работу.
— В твоем возрасте — и такие речи! Если будешь доставлять удовольствие, то получишь место куда лучше!
— Я только стремлюсь приносить пользу.
— Ну-ну, не нужно меня разыгрывать! Мне очень хочется обыскать тебя и потрогать твое красивое тело.
— Зачем это?
— А ты не догадываешься? Такая красавица не может довольствоваться тем, что носит завтраки старым жрецам, все думы которых заняты ритуалами и символами, а кровь холодна как лед. Вот мне, например, кажется, что ты спешишь к любовнику. И учти, я занимаю такую должность, что имею право знать его имя!