Однако даже отличные новости не заставили улыбнуться Собека-Защитника, начальника всей стражи царства. Он был человеком властным, суровым, обладал большой физической силой и выносливостью. Он ненавидел изворотливых и льстивых придворных и почитал Сесостриса с самого его воцарения. Защищать царя от опасностей стало главным делом его жизни. Фараон же, к сожалению, слишком часто неоправданно, с точки зрения Собека, рисковал и не прислушивался к советам по поводу безопасности. Поэтому Собек-Защитник продолжал лично отбирать и обучать телохранителей, которым поручалась непосредственная охрана фараона. Ну а дворец, так и не став крепостью, представлял собой такое укрытие, в которое никаким террористам, будь они даже искусно тренированными, проникнуть бы не удалось.
Обильный паводок обещал неплохой урожай, и рассеялась тоскливая атмосфера ожидания и неуверенности, окутывавшая столицу. Жители города ходили веселые, повсюду слышались музыка и пение, народ танцевал на улицах.
Собека же, ни на мгновение не сомневавшегося в способности царя обеспечить стране процветание, более всего на данный момент заботила новогодняя церемония, во время которой чиновники и представители ремесленников преподносили свои подарки фараону. Обеспечить надежную защиту в таких непростых условиях — задача не из легких. Если в толпу замешается убийца и попытается наброситься на Сесостриса, то стражники, конечно же, помешают ему достичь цели. Но вот если хотя бы один из приглашенных окажется сообщником Провозвестника и членом террористической сети, то распознать его будет гораздо сложнее. Стоя рядом с царем во время вручения подарков, он сумеет напасть еще до того, как Собек-Защитник сможет предпринять какие-то меры…
Обыскивать всех приглашенных? Это было бы, конечно, прекрасным решением, но, увы, протокол и закон о гостеприимстве запрещают эту меру. Собеку-Защитнику оставалось одно: повышенная бдительность и молниеносная реакция.
Первым из пришедших оказался визирь Хнум-Хотеп, старый и грузный. От первого министра Египта, такого компетентного и уважаемого, ждать неприятностей не приходилось. Точно так же, как и от главнокомандующего египетским войском, закаленного в боях, неустрашимого генерала Несмонту, как и от внешне изнеженного, но внутренне сурового и несгибаемого верховного казначея Сенанкха и как от хранителя царской печати элегантного и утонченного Сехотепа…
К ногам царской четы высокопоставленные чиновники положили широкое ожерелье — символ девяти созидательных сил, меч из электрума, сплава золота и серебра, миниатюрную золотую молельню и серебряную чашу с новой водой Нила, обладающей возрождающей силой.
За ними пришел черед Медеса, секретаря Дома царя. Медес принес фараону ларец с золотом, серебром, ляпис-лазурью и бирюзой.
Собеку-Защитнику никогда не нравился этот небольшого роста толстенький человечек, от которого, впрочем, все чиновники Мемфиса были в восторге. Ему поручалось составление и распространение по всему Египту, Нубии и сирийско-палестинскому протекторату указов фараона, и он отлично справлялся с этой сложной задачей. Многие аристократы и высокопоставленные чиновники прочили Медесу блестящее будущее.
За Медесом прошли еще человек пятьдесят придворных, соперничая друг с другом в изысканности.
Церемония шла своим ходом, а нервы у Собека-Защитника были напряжены до крайности. Он внимательно следил за поведением каждого гостя, пытаясь угадать отношение к государю каждого из них.
Да, чтобы действовать в такой обстановке, террорист должен был быть либо сумасшедшим, либо одурманенным. Еще бы, ему пришлось бы напасть на сурового гиганта-фараона с таким пронзительным взглядом, что любой бы просто обмер с ним рядом. Казалось, в его веках тяжесть всех человеческих страданий и слабостей, но взор стерегущего покой страны всегда был ясен и исполнен воли. Его большие уши слышали речи богов и мольбы народа, и это еще больше умножало его решимость и силу.
Сесострис был рожден фараоном. Обладая сверхъестественной силой, КА, передававшейся от царя к царю, он одним своим присутствием повергал ниц тщеславных и завистников. Разве чудеса были не его рук делом? Он наладил контроль за подъемом воды, уничтожил привилегии правителей провинций — номархов, объединил земли Верхнего и Нижнего Египта, усмирил Ханаанскую землю и Нубию. Легенды о фараоне множились и распространялись повсюду, и его царствование сравнивалось с царством Осириса.
Сам же Сесострис, будучи равнодушным к лести и безразличным к похвалам в свой адрес, думал лишь о предстоящих ему трудностях. Управлять такой обширной державой, удерживая ее на пути богини Маат, упрочивать единство, защищать слабого от сильного, удерживать присутствие богов на египетской земле — всего этого было бы достаточно, чтобы источить силы любого гиганта. Но Великий царь Египта не имел права отдыхать и должен был действовать так, чтобы его подданные могли спать спокойно.