— Вы просто начали забывать, тетушка, что я родился не в России. И хоть я полностью осознаю себя русским, и всем сердцем полюбил эту необыкновенную страну, с языком у меня иногда возникают определенные проблемы, и я пытаюсь подобрать слова, наиболее подходящие, если какое-то выпало из моей памяти, — к счастью, эта отмазка всегда прокатывала. Особенно, учитывая тот факт, что мне, наконец-то, удалось практически полностью избавиться от немецкого акцента. Но мои новоделы все равно ее заводят, надо бы снова начать контролировать себя, от греха подальше.
— А скажи, Петрушенька, зачем тебе были такие сложности со всеми этими трубами в Ораниенбауме? — Елизавета выпрямилась и ужин продолжился. Я же сжал в руке вилку. Чисто рефлекторный жест, который у меня, похоже, никуда не денется пока мне будут напоминать эти проклятые трубы, которые были одной из первопричин моего «резкого взросления». Даже вспоминать не хочется, сколько нервов я убил, но, в результате мне удалось наладить в поместье неплохую систему канализации, с отстойником, заложенными рядышком селитряницами и системой отопления.
— Я хочу, чтобы в моих комнатах если и был камин, то большой и для красоты, а не для тепла. Потому что мне до смерти надоело, когда ко мне могут и посредине ночи вломиться, чтобы поверить печь. А если я буду в этот момент с женой? Лично я не хочу, чтобы у меня пропал настрой, и Российская империя еще долго оставалась без наследника. — В ответ Елизавета только хмыкнула. — Так как, девушки еще долго будут гостить, вместе со своими не в меру резвыми родственниками?
— Ну, я же не могу их выгнать, — она улыбнулась. — Это будет конфуз и совсем не вежливо. Кстати, а Георг Гольштейн-Готторпский со своей очаровательной супругой еще долго будут в ссылке пребывать? — как бы невзначай добавила она.
— Пока Луиза-Ульрика не объявит, что они скоро стану счастливыми родителями. Хочу, чтобы между мною и Шведским троном стояло как можно больше прелестных карапузов, ведь такая очаровательная дама, как Луиза-Ульрика не может произвести на свет не очаровательных карапузов, верно? — я старательно растянул губы в улыбке, хотя, если бы я точно знал, что мне ничего за это не будет, то предпочел бы придушить очаровательную Луизу, с которой, я просто чувствовал, мне еще предстоит хлебнуть геморроя. — Ничего не поменялось? Завтра мне вернут Марию? — я в упор посмотрел на Елизавету.
— А ты действительно заинтересован в этой девочке, — задумчиво проговорила тетка. — Хотя я бы предпочла видеть рядом с тобой кого-то более сильного, ту же Луизу-Ульрику.
— Мари гораздо сильнее, чем вы думаете, тетушка. Просто она прекрасно воспитана, чем... некоторые. И да, я в ней заинтересован. Кстати, прекратите интересоваться у слуг моими предполагаемыми любовницами.
— Откуда ты...
— Я фактически шеф Тайной канцелярии, — я вернул ей улыбку. — К тому же по состоянию моих простыней, вам любая прачка скажет, что я себе скоро обе руки сотру в кровь, но постараюсь сохранить верность, — последнюю фразу я пробурчал малоразборчиво, и очень тихо, чтобы тетка не смогла ее разобрать.
— Что ты сказал, Петруша? Я не расслышала, — Елизавета нахмурилась.
— Я говорю, — проглотив кусок, который в этот момент пережевывал, я начал говорить более внятно, — что Мари стоит того, чтобы не размениваться на кого-то другого.
— Я понимаю, и весьма хвалю. Вот только, Петр, а хватит ли тебе сил сдержаться и не соблазнить девочку до свадьбы? — она поджала губы. Охренительно доверительный между нами разговор. Я в шоке. По-моему, наши отношения вышли на новый уровень.
— Ну вот и увидим, — скомкав салфетку, я поднялся. — Прошу меня простить, тетушка, но меня ждут дела, которые я хотел бы доделать именно сегодня, чтобы завтра полностью посвятить себя своей невесте. — Она подала мне руку, которую я поцеловал, прикоснувшись губами к пальчикам. После этого поклонился и быстро вышел из малой столовой.
— Ваше высочество, — ко мне подошел Румянцев. — Криббе закончил. Хотел уже Шувалова послать, то я его предупредил, что Ваньку по вашему приказу к государыне без весомой причины не подпускать, и вызвался сам сбегать.
— Ну, на слишком спешащего ты вроде бы не похож, — я медленно оглядел его, стараясь немного успокоиться.
— Что, так плохо? — Петька, гад так сочувственно на меня посмотрел, что захотелось грязно выругаться.
— Когда Разумовский приедет? Без него эти ужины похожи на беготню по полю брани, когда по тебе пушки стреляют, — я вздохнул. — Когда-нибудь это не доведет до добра, вот, помяни мое слово.
— Ничего, завтра ее высочество приедет, и, скорее всего, ужинать вы станете втроем или вчетвером, — успокоил меня Румянцев. Я покосился на него, продолжая идти к своему крылу. — Ломоносов с Эйлером приходили, кучу чертежей притащили, просили посмотреть, проекты будущего университетского городка.