Джойс Бренда
Великолепие
Бренда ДЖОЙС
Великолепие
Перевод с английского В.Н. Матюшиной
Анонс
Загадочный русский князь, о котором в лондонском свете ходили самые скандальные слухи, пробудил интерес и любопытство в блестящей молодой журналистке Кэролайн Браун, готовой устроить рискованный маскарад, лишь бы поближе подобраться к намеченной жертве. Так началась история любви двух честолюбивых и одиноких людей, история гордости и непонимания, невероятных и опасных приключений, обманов, интриг и жгучей, безумной страсти, святой и негасимой...
Пролог
Найтсбридж, 1799 год
Родители ссорились.
Ссорились ее мама и папа.
По щекам Кэролайн потекли слезы. Затаив дыхание и дрожа от страха, она обвила ручонками тощие колени, прижала их к груди и прислушалась к тому, что происходит в родительской спальне. Раньше родители никогда не ссорились. А сейчас кричали друг на друга так громко, что девочка, скорчившаяся на кровати, слышала каждое слово. Родительскую спальню отделял от комнаты Кэролайн узкий коридор, а дверь ее комнаты была открыта, потому что девочка не любила оставаться одна в темноте. Но сейчас ей даже хотелось бы, чтобы дверь была закрыта, лишь бы не слышать их.
- Почему ты не разрешаешь мне поехать к ней? - кричала мама. - Что плохого, если я попытаюсь?
- Ты написала ей два письма, а в ответ не получила ни слова, - громко возразил отец.
Маргарет, мама Кэролайн, заплакала.
- О Господи! - взмолился отец. - Прошу тебя, Мэг, не плачь. Я люблю тебя, и мне невыносимо видеть, как ты страдаешь.
Они замолчали.
Кэролайн, всхлипывая, сползла с кровати. Придерживая подол ситцевой ночной сорочки, она пошла босиком по холодному, как лед, полу и выглянула в коридор. Если сейчас появиться перед родителями, они, наверное, перестанут ссориться и все снова будет в порядке. Дверь их спальни была приоткрыта, и Кэролайн заглянула в щелку.
Отец крепко обнимал мать, а та тихо плакала у него на груди. Он нежно гладил ее белокурые волосы, заплетенные на ночь в длинную косу. Увидев привычную картину, Кэролайн успокоилась и хотела подойти к ним, но тут мама снова заговорила, и девочка замерла.
- Позволь мне хотя бы попытаться, Джордж, пока мы не потеряли все. Маргарет подняла голову. - Ведь она все-таки моя мать.
- Я предпочту потерять все, чем принять от нее милостыню... и выслушивать оскорбления.
- Если бы она узнала тебя получше, то полюбила бы, как я. - Сквозь слезы, застилавшие ей глаза, Маргарет посмотрела на мужа.
- Она возненавидела меня с того момента, как узнала о нас, а это произошло много лет назад. Посмотри правде в глаза, Мэг. На твои письма она не отвечала. Из-за меня она не желает иметь ничего общего ни с тобой, ни с нашей дочерью.
- Но этот чиновник не шутил! Если мы не уплатим долги, они пустят с молотка и этот дом, и магазин! Что нам тогда делать? - в отчаянии воскликнула Маргарет.
- Я мог бы найти работу во Франции. Или, возможно, в Стокгольме, а то и в Копенгагене... В Санкт-Петербурге тоже работает множество иностранцев. Я мог бы снова давать уроки дворянским детям, как это было, когда мы с тобой встретились. - На лице Джорджа промелькнула и тут же погасла улыбка
- Во Франции? - ужаснулась Маргарет. - Да там же в самом разгаре революция! В Стокгольме? В России?
- А что мне делать, если мы потеряем наш книжный магазин? Куда податься? По милости твоей матери я больше не могу работать учителем в этой стране. Для меня здесь все двери закрыты. - Джордж присел рядом с женой на край кровати. - Господи, я испортил тебе жизнь!
- Ничего подобного! - с жаром возразила Маргарет, крепко обнимая его. Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Я не представляю себе жизни без тебя, и мне все равно, как мы живем, лишь бы все были вместе - ты, я и наша дочь. Главное, чтобы у нас была крыша над головой и какая-то еда. Она улыбнулась, глаза ее блестели.
- Нам придется съехать отсюда. Если мы не уплатим хозяину долг, он отберет у нас дом и все имущество. Маргарет вскочила.
- Ты должен позволить мне поехать к матери. Мы ее плоть и кровь. За шесть лет я ни разу ни о чем не просила мать. Позволь мне теперь обратиться к ней за помощью.
Джордж молчал. Внезапно он заметил в дверях испуганную и заплаканную мордашку дочери.
- Кэролайн! - Бросившись к ней, Джордж схватил ее на руки. Пятилетняя девочка была легкой, как перышко. - Тебе не спится? - Отец поцеловал ее в щечку.
Кэролайн покачала головой. Все происходящее ей явно не нравилось.
- Почему мама плачет? Из-за тебя? Почему не позволяешь ей поехать туда, куда она хочет? Джордж побледнел.
- Дорогая, мы с мамой всего лишь не сошлись во мнениях. Иногда и у людей, очень любящих друг друга, случаются разногласия. Иногда даже полезно обменяться мнениями. А маму твою я люблю больше всего на свете - не считая тебя, конечно. - Джордж снова поцеловал дочь в щечку, но чувствовалось, что он встревожен.
Маргарет подошла к ним и погладила белокурую головку дочери.
- Папа прав. Мы просто обсуждали возможность одной поездки. Уверена, что папа отпустит меня в Мидлендс. И я возьму с собой тебя, Кэролайн.
***
Они выехали из дома до рассвета. Снегопад продолжался уже несколько дней. Весь Эссекс был покрыт снежным покрывалом, дороги замело. Пруды и озера замерзли, деревья и кустарники согнулись под тяжестью снега. Их почтовый дилижанс время от времени останавливался, и всех пассажиров просили выйти и общими усилиями вытолкнуть застрявший в сугробах экипаж. Потом Кэролайн и ее мать, замерзшие и дрожащие, снова садились на свои места, и дилижанс снова пускался в путь.
Кэролайн проголодалась, устала и озябла, хотя под тяжелым шерстяным пальто на ней было множество теплых вещей.
С ними вместе на местах, расположенных снаружи, позади кучера, ехали еще двое пассажиров. Видимо, они не могли заплатить за места внутри экипажа. Хотя для тепла Кэролайн и ее матери подложили под ноги горячие кирпичи, завернутые в полотенца, в экипаже было очень холодно, и девочка с нетерпением ждала, когда они наконец доберутся до места назначения. Маргарет тоже дрожала от холода.
- Мы почти приехали. - Маргарет прижала к себе Кэролайн, чтобы хоть немного согреть ее своим теплом. Она улыбнулась дочери посиневшими от холода губами. - Видишь, это Совиная гора. Когда я была чуть постарше тебя, я каталась здесь на пони. По другую сторону холма есть небольшое озеро. Летом мы с сестрой Джорджией устраивали там пикники. Это было так весело!
- Мне нравится тетя Джорджия, - отозвалась Кэролайн. - Почему она больше не бывает у нас?
Маргарет улыбнулась и отвела глаза, Кэролайн заметила, что на глазах у нее блеснули слезы.
- Она вышла замуж и теперь очень занята, - ответила Маргарет таким тоном, что Кэролайн поняла: разговаривать на эту тему она не хочет.
Дилижанс, запряженный четверкой усталых гнедых лошадей, остановился.
- Вот мы и приехали, - сказала Маргарет.
Кэролайн таращила глаза, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь падающий снег. С одной стороны дороги виднелась деревянная изгородь, а за ней - заснеженное поле и пригнувшиеся под тяжестью снега деревья.
- Приехали? А где же Мидлендс?
- В конце вот этой дорожки. Боюсь, нам придется пройтись пешком. - Мать снова улыбнулась дочери ободряющей улыбкой.
Кучер помог Маргарет выйти из экипажа, потом снял Кэролайн и поставил рядом с матерью.
Рослый кучер в тяжелом пальто и огромном шарфе поглядел на Маргарет с сочувствием.
- Надеюсь, мэм, вам не слишком далеко идти.
- Мы справимся, но спасибо вам за доброту. - Маргарет вложила шиллинг в ладонь кучера. - К сожалению, не могу дать больше.
- Я не возьму это у вас, мэм. - Кучер вернул монету. - Купите-ка лучше еды дочурке.
Маргарет держала Кэролайн за руку, и они, стоя рядом, наблюдали, как кучер взобрался на облучок, дернул вожжи, и усталые лошади тронулись. Дилижанс, удаляясь, становился все меньше и меньше, пока не превратился в темную точку на фоне окружающей снежной белизны.