- Мне действительно хотелось сбежать, но я подавила это желание. Поняла, что обязана остаться ради Кати... по крайней мере до ее отъезда в Россию.
Князь вздохнул с явным облегчением. - Врачи сказали мне, что моя жена может отправляться в путь дней через семь. Я уже приказал готовиться к ее возвращению в Тверь.
Он запрещал себе думать об этом, но понимал, что все изменится, когда Мари-Элен уедет, а Кэролайн останется здесь, в его доме. Князь знал нескольких мужчин своего круга, имевших связи с гувернантками своих детей. С его точки зрения, в этом не было ничего дурного. Однако Северьянов знал, что Кэролайн на это не пойдет.
- Вы что-то мрачны сегодня, князь. Вас что-то беспокоит? - Должно быть, она догадалась о том, что именно его беспокоит, потому что снова покраснела. - Могу ли я Вам помочь?
В его воображении сразу же возникла картина: она в его объятиях, в его постели. Князь разозлился на себя и отрезал:
- Нет. - Пройдясь по комнате, он спросил:
- А я могу вам чем-нибудь помочь в том, что касается моей дочери?
- По-моему, следует в корне изменить ее режим дня и программу обучения.
- Вот как? - улыбнулся князь.
- Да, Кате нужно многое изучить. Конечно, русская история и изящные искусства очень важны, однако что вы думаете, например, об антропологии?
- Антропология. Наука о человеке?
- Именно так, - с жаром подтвердила Кэролайн. - Мы могли бы начать с изучения Древнего Египта... тем более что война сделала эту страну такой популярной.
- Понимаю. У вас, наверное, есть и другие идеи по поводу обучения моей дочери?
- Скажите сначала, как вы отнесетесь к тому, чтобы добавить антропологию к учебной программе?
Князь рассмеялся.
- Я всячески приветствую это.
- Правда? - обрадовалась Кэролайн.
- Да. - У него отлегло от сердца. Он понял, как испугался, что она откажется от работы. Несмотря на все связанные с ней осложнения, князь хотел, чтобы девушка осталась в его доме. - Предоставляю вам неограниченные полномочия во всем, что касается воспитания и обучения моей дочери. Разве я не сказал вам об этом, когда предлагал работу? Раффальди и Тэйчили будут подчиняться вам. Руководите всем, в том числе и образованием Кати.
- Вы не шутите?
- Я полагал, что вы сейчас скажете: "Вы не спятили?"
- Это мой следующий вопрос.
- Нет, не шучу. И если Тэйчили это не понравится, пусть уходит. Я легко найду ей замену - таких, как она, много и здесь, и в моей стране.
- Согласна.
- Раффальди возражать не станет. Он разумный человек. Итак, теперь вы знаете круг своих полномочии. Составьте новый режим дня и разработайте новую учебную программу. Когда закончите, покажите мне. Возможно, я кое-что изменю, но скорее приму ваш вариант. - Увидев, как вспыхнули глаза Кэролайн, князь улыбнулся. - Вам, наверное, не раз говорили, что у вас необыкновенно красивые глаза.
- Нет, мне никогда еще не приходилось слышать этого.
- В таком случае окружающие вас мужчины - болваны, - сказал князь и тут же разозлился на себя. Он понимал, что нарушает границу, им же самим и обозначенную. Князь поклялся себе не проявлять интереса к Кэролайн. В Лондоне полным-полно женщин, которые с радостью скрасят его жизнь. Но только не компаньонка дочери... особенно при сложившихся обстоятельствах.
Николас подошел к письменному столу и начал перелистывать бумаги.
- Что-нибудь еще? - не оборачиваясь, спросил он. Не дождавшись ответа, князь оглянулся и увидел, что девушка ушла. Раздосадованный, он выругался.
***
Удовлетворенная результатами разговора с Северьяновым, Кэролайн решила посвятить вечер составлению новой учебной программы для Кати и нового режима дня. В ее комнате не было письменного стола, и она решила поработать в классной, однако, заглянув туда, увидела Тэйчили, которая, судя по всему, писала письма. Гувернантка бросила на девушку неприязненный взгляд, и Кэролайн поняла, что не сможет при ней изменять программу для Кати. Она даже не знала, известно ли Тэйчили о том, что ее абсолютной власти пришел конец, однако хотела избежать неприятного общения с гувернанткой.
- Я думала найти какую-нибудь книгу, но повернула в коридоре не в ту сторону, - солгала Кэролайн. - Доброй ночи.
Тэйчили что-то пробурчала в ответ.
Кэролайн, удалившись, подумала: "Почему бы не поработать в библиотеке?" Ни Северьянова, ни его жены нет дома, а девушка знала, что они возвращаются очень поздно. Наверняка никто не станет возражать, если она поработает в библиотеке. Во всяком случае, хозяин.
Внизу было темно и тихо. Не встретив ни души, Кэролайн проскользнула в библиотеку и, подойдя к письменному столу Северьянова, зажгла настольную лампу. Она села в кресло, раскрыла свою записную книжку и, забыв обо всем на свете, даже о Северьянове, начала обдумывать новую учебную программу. Кэролайн решила сократить количество часов, отведенных для танцев, составления букетов и рисования, выкроив за их счет время на изучение более важных вещей. И конечно, хотела добавить новые интересные предметы. Кэролайн осознавала, что ей представилась уникальная возможность сформировать мышление умненькой девочки вопреки канонам традиционного образования, направленного на то, чтобы подчинить женщину воле преисполненных самомнения мужчин.
Она не заметила, как пролетело время, но вдруг услышала в холле голоса - мужской и женский. Голоса, несомненно, принадлежали Мари-Элен и Северьянову. Кэролайн и не предполагала, что они были где-то вместе. У нее замерло сердце. Но что в этом удивительного? Они хоть и чужие, но остаются мужем и женой.
Голоса приближались к библиотеке. Северьянов раздраженно сказал:
- Значит, вот почему ты предпочла уехать с праздника вместе со мной?
- Разве мне нельзя вернуться вместе с мужем?
Кэролайн вскочила с кресла и погасила лампу, когда до нее донеслись слова князя:
- Ты уже много лет не возвращалась вместе с мужем, дорогая моя. И, признаться, у меня нет желания обсуждать сейчас что-либо с тобой. - Он вошел в библиотеку, но Кэролайн успела спрятаться под столом и теперь сидела, съежившись и едва дыша от страха.
- Зато у меня есть желание поговорить. - Мари-Элен вошла вслед за ним.
Северьянов зажег настольную лампу. Его лакированные штиблеты с пряжками прошли совсем рядом с Кэролайн. Она увидела также подол красного бального платья Мари-Элен, отороченный черным кружевом. Уж лучше бы ей сразу объявить о своем присутствии, тогда не пришлось бы прятаться и подслушивать чужой разговор! А теперь если ее обнаружат, то обвинят именно в этом. И тут Кэролайн вспомнила, что оставила на столе свою записную книжку!
- Я хочу поговорить об этой простолюдинке - о дочери книготорговца, капризно продолжала Мари-Элен.
Кэролайн насторожилась. Ей не следовало бы обижаться на слова Мари-Элен, но она обиделась.
- Я не хочу обсуждать мисс Браун.
- Ты уже затащил ее к себе в постель, Ники?
Последовало продолжительное молчание. Потрясенная, Кэролайн затаила дыхание.
- Мари-Элен, мои личные дела касаются только меня, - сказал наконец Северьянов.
Кэролайн не верила своим ушам. Почему он ничего не отрицает?
- И что ты в ней нашел? - воскликнула Мари-Элен.
- Нашел прекрасную компаньонку для Кати. А теперь тебе лучше уйти. Или это сделать мне?
Ее платье прошуршало совсем близко, и Кэролайн увидела, как его подол скользнул по блестящим лакированным штиблетам.
- Мне не нравится ни она, ни ее идеи. Как тебе не стыдно приводить в дом свою очередную любовницу?
- Я не желаю опровергать твои обвинения. Мисс Браун останется здесь. Она - то, что нужно для Кати, и надеюсь, что материнский инстинкт, хоть и слаборазвитый, убедит тебя в этом.
- Не тебе бросать в меня камни. - Мари-Элен сердито ходила по комнате, и подол ее платья взлетал на поворотах, открывая чудесные атласные туфельки, расшитые бусинками. - Я - мать Кати, и у меня, несомненно, есть кое-какие права!
- Кажется, ты делаешь все возможное, дорогая моя, чтобы заставить меня лишить тебя этих прав.