Кэролайн, застонав, закрыла лицо руками. Внутренний голос нашептывал ей, что князь любит ее и она не должна ни на минуту сомневаться в этом. "Верь своему сердцу, - убеждал ее голос. - Этому есть какое-то объяснение. Должно быть!"
Она понимала, что не следует прислушиваться к романтическим бредням и куда лучше руководствоваться здравым смыслом. Да, ее использовали, и она вела себя как полная дура.
Кэролайн соскользнула с кровати, ополоснула лицо и посмотрела на себя в зеркало. Было заметно, что она плакала.
Вытерев лицо и руки, девушка вышла из комнаты. Как ни тяжело на душе, но ее ждет работа. Она нужна Кате. Как только закончится война, Кэролайн вернется домой. Северьянову придется найти другую компаньонку для своей дочери.
Перед дверью классной комнаты она остановилась. Раффальди занимался с Катей французским правописанием. Тэйчили, слава Богу, в классной не было.
Кэролайн вошла в классную.
- Здравствуйте. Уже двенадцать. Кате пора уделить полчаса философии, сказала она.
Катя оживилась, но, приглядевшись к ней, спросила:
- Вы плакали, мисс Браун?
- Мне немного нездоровится, - ответила Кэролайн. Ее ответ, видимо, успокоил девочку. Кэролайн села рядом с Катей. - Ты написала сочинение о Сократе, которое я тебе задала?
Девочка кивнула и достала тетрадь из ящика стола. В этот момент в комнату вошла Тэйчили.
- Катя, идем скорее. Приехала твоя мама. У Кэролайн тревожно замерло сердце.
- Моя мама? Но она же... в Твери? - удивилась Катя.
- Княгиня здесь, внизу. Она только что прибыла, - объяснила Тэйчили, не глядя на Кэролайн. - У нее большой багаж, думаю, она намерена остаться здесь. Ты должна спуститься и поздороваться с ней.
Кэролайн охватило смятение. Неужели все это происходит наяву? Сначала ее жестоко отверг Николас, а теперь появилась Мари-Элен! Как же со всем этим справиться? Эта женщина сразу почувствует ее беззащитность и не упустит возможности напасть на нее. Кэролайн была уверена в этом.
- Мисс Браун, - проговорила Катя, - я спущусь вниз и поздороваюсь с мамой. Вы позволите?
Кэролайн встала, чувствуя, как дрожат колени.
- Конечно, дорогая. Мы продолжим занятия завтра - Она улыбнулась.
Тэйчили взяла Катю за руку, но в этот момент в коридоре послышались быстрые шаги, и в классную комнату вошла Мари-Элен в изысканном серебристо-сером шелковом платье и такой же пелерине, подбитой мехом. Окинув комнату взглядом, она в упор посмотрела на Кэролайн.
- Вы! Я только сию минуту узнала, что вы явились сюда! - воскликнула она.
- Добрый день, княгиня, - пробормотала Кэролайн.
- Мама! - воскликнула Катя.
Но Мари-Элен даже не обратила внимания на дочь.
- Что вы здесь делаете? Как осмелились последовать за моим мужем в Россию?
Кэролайн в ужасе взглянула на Катю. Та растерянно смотрела на них обеих.
- Княгиня, умоляю вас, если хотите поговорить со мной, давайте сделаем это с глазу на глаз. И может, поздороваетесь сначала с дочерью?
- Если бы мне было нужно поговорить с вами с глазу на глаз, я так и сделала бы, - отрезала Мари-Элен. - А Катя - взрослая девочка. Не так ли, детка? - обратилась она к дочери.
Катя неуверенно кивнула.
- Она должна знать о возмутительном поведении своего отца. Ники зашел слишком далеко. - Мари-Элен, сделав несколько шагов, остановилась перед Кэролайн. - Вижу, вы плакали! - торжествующе воскликнула она.
- Мне просто нездоровится. - Кэролайн гордо вскинула голову.
- Нет, вы плакали. - Мари-Элен враждебно и насмешливо смотрела на Кэролайн. - Значит, ты уже надоела ему.
Девушка вздрогнула. Мари-Элен попала в самую точку. Она вонзила нож в кровоточащую рану и повернула его. Кэролайн приказала себе не плакать. По крайней мере сейчас, на глазах у этой ужасной женщины, которую она глубоко презирала.
- Я плохо себя чувствую. Мари-Элен рассмеялась.
Девушка понимала, что ей надо уехать. Не из дворца, из России. Завтра же. Ситуация стала невыносимой.
- Так случается с теми, кто пытается ухватить то, что им не по зубам, бросила Мари-Элен и, посмотрев на дочь и Тэйчили, улыбнулась. - Ах, как хорошо снова вернуться в город! Как мне недоставало веселья! Государь устраивает сегодня маленький прием для самых близких людей. Я, конечно, не могу его пропустить, - добавила она, взъерошив Кате волосы. - У меня еще столько дел! Надо выбрать платье, и, кажется, мне нужны новые туфли. - С этими словами княгиня вышла из комнаты.
Девушка взглянула на Катю. На глазах у той выступили слезы. Кэролайн ощутила острую ненависть к женщине, способной так жестоко обходиться с собственным ребенком.
- Полно, не плачь, - прошептала она, - ты должна простить свою маму. Она как бабочка - прекрасная, веселая бабочка, порхающая с цветка на цветок. Она по-другому не может.
У Кати задрожали губы.
Кэролайн раскрыла объятия, и девочка, всхлипывая, прижалась к ней.
- Почему? Почему? - заливаясь слезами, спрашивала Катя.
Кэролайн попыталась улыбнуться, но не смогла. Из ее глаз тоже хлынули слезы.
- Что ты хочешь сказать, дорогая? - спросила она, гладя девочку по головке.
- Что я такого сделала? - воскликнула девочка, еще крепче прижимаясь к Кэролайн. - Почему она не любит меня?
У Кэролайн защемило сердце. Она уткнулась лицом в Катины волосы и заплакала, дав выход своему горю.
"Что я такого сделала? - думала Кэролайн. - Почему он не любит меня?"
Глава 29
Мари-Элен вернулась домой только на следующий день в обеденное время. Кэролайн так и не уехала из России. Ей было бы крайне трудно одной добираться до Англии, а кроме того, она не могла сейчас бросить Катю на произвол судьбы. С момента появления матери в Петербурге девочка замкнулась, стала молчалива и утратила всякий интерес к занятиям. Кэролайн считала, что отчасти даже хорошо, что Катя выплакалась и вообще научилась открыто проявлять свои эмоции. Она заметно изменилась и уже не была тем ребенком, которого Кэролайн впервые встретила несколько месяцев назад.
Мари-Элен вошла в столовую в светло-голубом шифоновом бальном платье с предельно глубоким декольте, хотя был всего час пополудни. Ее черноволосую голову украшала бриллиантовая диадема, а шею - тройная нить жемчуга. Она остановилась в дверях и весело улыбнулась, как будто вернуться в такое время с приема было для нее самым обычным делом. Щеки княгини разрумянились, в руке она держала соболий палантин.
- Добрый день, - оживленно проговорила Мари-Элен.
Катя сидела за столом, напряженно выпрямившись, и смотрела на стену поверх головы матери. По выражению ее лица нельзя было догадаться, о чем она думает. Девочка походила сейчас на изысканную фарфоровую куклу.
- Что случилось, детка? Ты не радуешься такому прекрасному утру? А я чудесно провела время! - Она подошла к дочери и обняла ее. Девочка не двинулась. Мари-Элен обратилась к гувернантке:
- Тэйчили, я намерена немного вздремнуть. Прошу не беспокоить меня до шести часов. Потом прикажите принести мне чай и шоколадные конфеты с начинкой из малинового крема - ну, те самые, которые я обожаю.
- Слушаюсь, княгиня, - ответила Тэйчили, на лице которой не дрогнул ни один мускул.
Наконец Мари-Элен остановила взгляд на Кэролайн.
- Как? Вы все еще здесь? Я удивлена. - С этими словами она выплыла из комнаты.
"Не странно ли, - подумала Кэролайн, - что после визитов Мари-Элен всегда наступает такая напряженная, давящая тишина?" Она взглянула на Катю, которая ковыряла вилкой кусочек лосося.
- Покушай, дорогая. Рыба очень вкусная.
- Я не голодна. - Катя, не спрашивая разрешения, встала из-за стола. Мне нездоровится. Я хочу лечь.
Тэйчили тоже поднялась.
- Юная леди, даже если вы заболели, это не дает вам права забывать о хороших манерах.
Катя, не проронив ни слова, вышла из комнаты. Тэйчили чуть удар не хватил. Раффальди удивленно вскинул брови. Кэролайн улыбнулась.