Рой знает, что Фрэнки никогда этого не сделает. Он ненавидит копов. Ненавидит какой-то маниакальной ненавистью. Он уверен, что у них есть что-то вроде сканеров, с помощью которых они определяют, врешь ты им или нет. Нет, у Фрэнки с копами не может быть ничего общего. Но эта неуклюжая угроза заставляет Роя пошевелиться и встать. Такая угроза в устах Фрэнки — это больше чем смешно… Позвонить в полицию. В полицию. Им надо будет рассказывать, с ними надо будет говорить… Медленно шевелясь, тщательно выбирая место, куда поставить ступню, чтобы не испачкать и не протереть ковер, Рой поднимается с кресла и, волоча ноги, бредет к входной двери. Он сначала отводит засов, потом нажимает на собачку стержневого замка и, все еще держа дверь на цепочке, приоткрывает ее.
В щель просовывается нос Фрэнки, а затем появляются и губы.
— Господи, Рой, как ты меня напугал. Открой и впусти меня.
— Снимай башмаки, — требует Рой.
— Чего? Это зачем?
— Они грязные. Снимай, иначе не войдешь.
— Ты что, разыгрываешь меня? Да открывай же и дай мне войти.
— Сначала сними башмаки.
Нос Фрэнки исчезает из щели, и его место занимает глаз, моментально сканирующий все, что оказывается в поле зрения: гостиную, часть столовой, самого Роя; глазное яблоко шныряет то вверх то вниз, переводя взор с одного предмета на другой. Фрэнки делает шаг назад.
— Ты что, прекратил принимать таблетки?
— Так ты снимаешь свои башмаки или мне снова запирать дверь?
До ушей Роя доносится возня и сопение — это Фрэнки по другую сторону двери стаскивает с себя башмаки. Рой снова хочет засмеяться, но сразу же гонит от себя эту мысль, чувствуя подступающий к горлу ком. Только бы не стошнило. Только не здесь, только бы не на ковер.
Входит Фрэнки, держа в руках башмаки. Носки проношены до дыр. Башмаки за тысячу долларов, а носки за сорок два цента. В другой руке у него пакет с пончиками.
— Завтрак для чемпионов, — говорит он, бросая пакет на кухонный стол.
Внимательно рассматривая все вокруг, он идет через гостиную.
— Ты что-то ищешь? — спрашивает Рой.
— Своего подельника. Ты его не видел?
Рой снова опускается в кресло.
— Ты столько времени ехал для того, чтобы позабавить меня этой шуткой?
— Меня пасут уже пять дней; кое-кто из парней волнуется.
— Я еду путешествовать. Я уезжаю из города.
Фрэнки качает головой.
— На этот раз нет, ты не можешь. Тебе надо быть здесь, потому что мне необходимо видеть, как твой толстый зад продавливает диван.
— У меня дела, — отвечает Рой, поводя плечом.
Все еще держа в руке башмаки, Фрэнки идет через всю комнату, подходит к окну и отдергивает занавеску. Солнечный свет врывается в комнату, яркие прямые лучи словно бьют Роя по лицу. Он вздрагивает и заслоняет глаза пухлой ладонью.
— Что с тобой? — спрашивает Фрэнки. — Ты что, превратился в летучую мышь?
— Что ты так орешь?
— Я говорю нормально. Это тебе кажется, потому что ты уже неделю не слышал нормальной человеческой речи. Так разговаривают все нормальные люди, Рой, все нормальные люди за пределами твоего дома.
— Но ты все равно орешь слишком громко.
Фрэнки испытующе смотрит на своего подельника. Рой тоже испытующе смотрит на Фрэнки.
— Ты принимаешь таблетки? — спрашивает Фрэнки.
— Да пошел ты….
— Ты принимал таблетки?
— Я уже ответил. Послал тебя подальше.
В ответ Фрэнки швыряет свои башмаки на ковер, подметками на ворс. Но они еще не коснулись ковра, они еще не успели замарать его, а Рой уже вскочил со своего кресла. Мыча и стремительно метнувшись на коленях к двери, он хватает башмаки. И вот он уже держит их на весу, подальше от ковра. Осматривает ковер, нет ли на нем грязи или пятен. Его пальцы ощупывают каждое волокно основы, отыскивая сор и грязь.
Фрэнки склоняется к нему. Кладет руку ему на спину. Рой чувствует, что его вот-вот стошнит, прямо здесь, прямо на ковер. И тогда уже ковер вовек не отчистить. Эта мысль срабатывает подобно затычке, перехватывая горло.
— А что случилось с доктором Манкусо? — спрашивает Фрэнки; голос у него тихий. Добрый.
Рой все еще ощущает тошноту. В горле как будто кляп. Он надсадно кашляет и шумно дышит. Фрэнки сидит на полу, держа в руках голову своего подельника. Отбрасывает башмаки в сторону; показывает Рою, что ковер чистый. Заглядывает ему в глаза.
— Все нормально, — говорит он. — Ты в порядке. Скажи, что произошло с доком Манкусо?