— Как вы относитесь к пятнам? — спрашивает Рой.
Доктор растерялся:
— Простите?
— На ковре. Он такой темный. Так как насчет пятен?
Доктор Клейн улыбается и протягивает Рою руку для пожатия.
— Меня это не сильно волнует, — говорит он. — Мы только иногда едим здесь.
Рой хочет объяснить ему, что дело не только в пище. Причиной пятен может быть что угодно. Побелка для подновления стен. Кровь. Моча. Но он сдерживает себя и молчит. Обменивается рукопожатием с доктором. Садится туда, куда, по его мнению, он должен сесть.
Доктор Клейн садится напротив Роя и поворачивается в кресле так, чтобы быть лицом к лицу со своим новым пациентом.
— Я рад, Рой, что вы пришли сегодня. Как мне известно, ваш прежний врач-терапевт уехал.
— Не терапевт, — слабым голосом поправляет Рой доктора. — Он был моим психиатром.
— Но по сути это одно и то же, верно?
— Нет. Доктор Манкусо давал мне таблетки. Это главное.
— Понимаю, — говорит доктор Клейн. — Но свои дела вы с ним не обсуждали.
— Что вы имеете в виду?
— Ну… свои проблемы, свои мысли. Чтобы попытаться понять суть ваших проблем.
Рой, вздыхая, опирается на спинку кресла.
— Мой партнер — мой близкий друг Фрэнки — сказал мне, что знает вас; сказал, что я могу прийти к вам и что вы обеспечите меня таблетками, которые мне необходимы. Доктор Манкусо вел меня на дозе в сто пятьдесят миллиграмм анафранила и семьдесят пять миллиграмм золофта. Если вы не можете делать то же самое, то наша никому не нужная встреча закончится, прежде чем по-настоящему начнется.
— Вы сразу переходите к делу, — усмехается Клейн.
— А вы ходите вокруг да около. Так вы дадите мне таблетки или нет?
— Да, — отвечает доктор.
Рой вздыхает с облегчением.
— Тогда не тратьте слов и дайте мне рецепт.
— Послушайте, Рой, обычно я не прописываю лекарств, прежде чем хотя бы немного не поговорю с пациентом.
— И сколько времени на это уходит?
— Вы куда-то спешите?
— Я всегда куда-нибудь спешу.
Сейчас Рой чувствует себя вполне сносно, ковер уже не так сильно волнует его. Он только боится, что его стошнит. Наконец-то. Скоро он получит таблетки, и это поможет.
— Я отниму у вас всего несколько минут. Постараюсь быть лаконичным.
— Отлично, — говорит Рой.
Он усаживается поглубже в кресло. Оно удобное. Мягкое, просторное. Такое, как у него дома.
— Вы собираетесь говорить со мной о моей матери?
— Почему вы так решили? Вам самому хочется говорить о ней?
— Да нет, просто с этого начались наши дела с доктором Манкусо. С разговора о моей матери, моем отце, моих сестрах.
— Вы поддерживаете с ними близкие отношения?
— Они все умерли. Все. Вы в статистической карточке регистрируете меня как человека, имеющего семью и родню, но я говорю вам, что все они уже умерли.
Доктор Клейн заерзал в кресле.
— Это… это совсем не обязательно.
Он кладет на стол тонкую папку, раскрывает ее и пробегает пальцем по полям.
— Здесь сказано, что вы антиквар…
Рой утвердительно кивает.
— …а вам нравится ваша работа?
— В общем, да.
— Дела идут хорошо?
— По-всякому, день на день не приходится.
— Вы знаете, — неторопливо произносит доктор Клейн, вставая с кресла, — я приобрел вот это несколько лет назад на распродаже. Мне сказали, что это Чиппендейл,[4] но мне кажется, что меня попросту… как они это называют… кинули. Вы не можете сказать, верно ли…
— Вы знаете, док, мне сейчас не до того. Может, продолжим говорить о том, о чем мы начали?
Клейн снова садится в кресло.
— Отлично, — говорит он; возможно, ответ Роя его смутил. Понять его Рой не может. — Вы женаты?
— Был.
— Как ее звали?
— Хедер.
— И вы… развелись?
— Точно, — отвечает Рой.
— А дети?
Рой пожимает плечами. Доктор повторяет вопрос.
— Возможно, — отвечает Рой.
Клейн вскидывает брови.
— Возможно… Возможно. Это что-то новое.
— Рад бы помочь…
— Возможно означает, что они могут быть ваши, а могут быть и не…?
Рой уже обсуждал это с доктором Манкусо, но этот человек знает, на чем прекратить расспросы.