— Сорок штук, — говорит Фрэнки Саифу, доставая пачку денег из сумки Роя и выкладывая ее на крышку ящика. — Это за Кандинского и… ну, этого, у которого черный квадрат в середине и оранжевый сбоку?
— Уилдера, — подсказывает Саиф.
— Да, за него. Двадцать пять за Кандинского, пятнадцать за Уилдера.
Саиф щелкает пальцами, появляется тощий человек в голубом спортивном костюме и забирает деньги.
— А ваша доля?
— Уже взяли, — отвечает Рой. — Так быстрее. Если это все, тогда до завтра. Приедем за очередной порцией. — Он направляется к выходу.
— Друзья мои, — останавливает его Саиф. — Пожалуйста, не уделите ли вы мне минутку своего времени?
Рою это не нужно. Он хочет домой. Хочет лечь в кровать. Хочет узнать, спит ли Анджела или лежит и мечтает. Хочет знать, все ли в порядке. Он смотрит на Фрэнки; глаза этого мерзавца требуют. Он остается. Чтобы выслушать этого человека.
— Да? — со вздохом произносит Рой, поворачиваясь к Саифу.
— Принимая во внимание то, что вы так успешно работали в течение этих нескольких недель, может быть, вы готовы развить наши отношения?
Рой отрицательно качает головой:
— До пятого свидания я не лезу к даме с поцелуями.
Саиф осклабился.
— Я устал заниматься одними и теми же шедеврами. Я в этом бизнесе уже много лет, и хотя он приносит прибыль, но он… надоедает.
— Заведи себе какое-нибудь хобби, — предлагает Рой. — Макраме. Гольф. Лично мне все равно, чем ты займешься.
— Хобби, которое меня увлекает, это ваш жизненный стиль.
— Наш жизненный стиль?
— Мошенничество. Незаконные доходы. Мне интересно почувствовать себя на вашем месте.
— Мне кажется, я ясно выразился, — говорит Рой. — Мы не намерены устанавливать с вами партнерские отношения.
— Ну а в роли ученика…
— В ваших проектах мы также не собираемся участвовать.
Саиф смотрит на Фрэнки. По его взгляду Рой понимает, что они уже говорили об этом раньше. Фрэнки кивком головы выражает свое согласие с тем, что сказал Саиф, а турок продолжает:
— Я понимаю, что для работы в более широких масштабах… для более крупного мошенничества… необходим капитал.
— Мы не играем подолгу в одну и ту же игру.
Вообще-то они играют, но не часто. Только об этом лучше не распространяться.
— Я понимаю, что это может быть намного более прибыльным делом, к тому же у меня есть и необходимый капитал.
— У нас тоже есть деньги. Так что спасибо; спасибо, нет.
А Саиф все говорит и говорит; его слова пролетают мимо ушей Роя.
— К тому же у меня много друзей, согласных участвовать и обладающих такими же капиталами. Многие ищут, как бы удачнее использовать свои возможности.
Рой старается выглядеть более убедительным. Старается показать, что каждый шаг, каждый его ответ тщательно обдуман. Все, что он говорит, твердо и неколебимо. На этот раз он хочет вбить это в тупую башку Саифа.
— Я уже потерял счет тому, сколько раз я повторил тебе это, — произносит он, стараясь не повышать голоса. — Написать тебе это на лбу? Или высечь на твоем надгробном камне? Но поскольку все мы завязаны на бизнесе с шедеврами, я еще раз окажу тебе честь и скажу все напрямик: Мы… Не хотим… Быть… Партнерами.
Саиф отшатывается назад. Опускает голову, глядя в землю.
— Понятно. Может быть, еще не пришло время, друзья мои.
Не пришло время. Рой снова чувствует, как его голову сжимает словно тисками, в ушах шумит. На стенах склада мелькают яркие пятна. Рой знает, что ему нужно расслабиться. Думает о таблетках, ожидающих его дома. Думает о том, как они ему хорошо помогают. Думает об Анджеле, спящей в его потайной комнате. Он может сорваться и не совладать с собой прямо здесь, прямо сейчас.
Скрипя зубами, сжав челюсти, Рой сгребает Фрэнки и молча ведет его вон из склада, в пропахшую рыбой ночную темень.
Фрэнки еще не пришел в себя от случившегося.
— Это как раз то, о чем я все время говорю с тобой, — скулит он. — А что ты сделал… ведь этот человек предложил нам вести дела…
Рой поворачивает своего подельника лицом к себе, подносит к его лицу кулак; в его движениях чувствуется неподдельная ярость. Такое Фрэнки видит впервые. Теперь уже не нужно сдерживать голос и тон.
— Попробуй только еще раз выкинуть что-либо подобное за моей спиной, ты понял? Здесь мы получаем товар — но это не то же самое, что дело, которое мы проворачиваем. Если в деле ты и я, то в нем только ты и я. И никто из этих недоносков не должен совать в него свой нос. А то, что он получает от нас деньги, не имеет никакого значения, ты понял это?