Надежда Деглин. Ветер в голове
Финалист второго Открытого чемпионата России по литературе
В твоей рубашке
Вспомню голос – опять по спине мурашки!
То горю, то дрожащая, замерзаю.
Походить бы по дому в твоей рубашке,
Улыбаясь и яблоко догрызая…
Ни о чём не жалеть, без беды и быта,
Без вчера или завтра – разборы после!
Я как вешнее небо – чиста, открыта.
Про другое (других) и не помню вовсе!
Только раз!
Но не ты прочитаешь строки…
И другая в рубашке по дому бродит…
И другой меня гладит, ладошка лодкой —
Нас другие любят. И мы их, вроде…
Несвобода
Ты по-кошачьи тих, на грани слуха
шуршащие штрихи твоих шагов …
Закрыть глаза. Поймать твой вздох у уха,
Твой в шею поцелуй… Помилуй, бог!
Ты облаком волос моих окутан,
В плен ароматов и вибраций взят,
Разбилось время градусником ртутным,
Рассыпалось и испаряет яд…
Отравлена! В руках твоих слабею,
Во власти чувств, у пропасти страстей…
Так в небо нитка отпускает змея —
И он, бессильный, бесится на ней.
Не ждать тебя, не верить – не могу я!
Хоть иногда почувствовать спиной
Пьянящее движенье поцелуя
И нить судьбы, бегущую за мной!
Потеряшка
Мокрый нос и глаза с печалинкой,
уши – шёлк, на бедре проплешина…
Ты кого не нашёл, мой маленький?
Кем собачье счастье обещано?
Хмуришь лоб, словно слов значение
для тебя – не единой песнею.
Осторожней, толкнут качелями!
Так и бродим мы, неизвестные…
Хлеб не ешь? Колбаса не куплена,
вот котлеты пожуй вчерашние.
Мы с тобою – ничьи. Беспутные.
Безнадёжные. Потеряшки мы…
Александр Ланин (Thorix). Сказки
Финалист второго Открытого чемпионата России по литературе
Тень
У тени моей, у подлинной, фигура и стать – не те,
Но все мои сны и подвиги – мазки на её холсте.
Она не плывёт по улице, цепляясь за фонари.
Она говорит без умолку (пожалуйста, говори!)
У тени моей, у истинной – ни трещинки на стене,
И нрав у неё неистовый. И много своих теней.
Она не меняет правила, не правя и не виня.
Она веселей и праведней, она красивей меня.
Стою на траве под облаком, царапиной на ключе.
Похож на неё не обликом, а даже не знаю, чем.
Она мне верна? Ещё чего! Но я у неё один.
И след от её пощёчины невидим и несводим.
Взрыв
Это было, когда подвернулась опора моста —
Заметались стада под растерянный оклик пастуший,
И топтали собак, исступлённо, до пены у рта,
И прогнулась вода под железобетонною тушей.
Генерал улыбался, сверкая подзорной трубой,
Диверсанты вели разговор о взрывчатке и бабах —
Нет резона делить направляющихся на убой
На собак и овец, да и просто на сильных и слабых.
И краснела река, не умея беду искупить,
Каменея лицом через мутную толщу забрала,
Отмывая случайную кровь от овечьих копыт
И случайную грязь от высоких сапог генерала.
То ли дело карающих лап, то ли вымытых рук —
В перекличках газет затерялись догадки и враки…
Говорят, пастуху кто-то кинул спасательный круг.
Говорят, он уплыл.
На овце.
Под конвоем собаки.
Красная Шапочка
Густой и дремучий лес.
Деревья – гангстеры в чёрных пальто,
Каждое при стволе.
Здесь не удастся нарвать цветов.
Здесь, если ты упал,
Не дадут закурить, не нальют вина.
По лесу бежит тропа,
Тропой угрюмо бредёт она.
Мелко нарублен свет
В неба перевёрнутый вок.
Где-то в густой траве
Ждёт её первый волк.
Песенка тает мороженым на губах.
Волк вступает. У волка могучий бас:
– Красная Шапочка, вытри нос,
В мире не больше десятка нот.
Бабушка выпьет твоё вино,
Съест твои пирожки.
Эта тропа не приводит в Рим,
Сядь на пенёчек – поговорим.
Шарлю Перро или братьям Гримм
Не подадим строки…
Но Красная Шапочка не отдаётся волку,
Нервно смеётся, ласково треплет холку.
У неё в корзинке "Mexx" и "o.b.",
Красная Шапочка в чём-то би,