Эти рассуждения не могут превратиться в окончательные выводы, пока мы не будем располагать значительно более полной информацией; однако я уверен, что они приоткрывают завесу над крайне интересными вещами, оправдывая тем самым место, отводимое этому специальному вопросу в нашей книге, которое иначе могло бы показаться незаслуженно большим.
Более широкий аспект, неотделимый от изложенной выше истории, — это ее значение для биогеографии. Все наше повествование проходило на географическом фоне. Нахождение некоего ископаемого остатка животного в том или ином конкретном месте — реальный факт; такими же фактами являются наблюдаемые нами признаки этого ископаемого остатка. Все дальнейшие рассуждения, связанные с интерпретацией этих фактов, и оценки их значения — всего лишь предположения, вероятность которых колеблется в широких пределах — от почти полной (но не абсолютной) достоверности до простых догадок. Почти достоверно, что вид, представленный ископаемым остатком, жил в том самом месте, где был найден этот остаток или поблизости от него. Обычно можно считать весьма вероятным, что этот вид существовал в некий момент геологического времени который с различной степенью точности можно установить принятыми методами геохронологии (хотя здесь возможны исключения, а поэтому следует быть начеку). Таковы некоторые палеобиогеографические факты и весьма вероятные предположения. Кое-какие более широкие выводы из них могут быть вполне вероятными, но могут оказаться менее четкими и менее вероятными, чем исходные факты.
Довольно вероятно, что Южная Америка с некоторого времени, самое позднее — с позднего мела, представляла собой самостоятельный материк. Вероятно далее, судя по палеонтологическим и геологическим данным, что к концу мела Южная Америка была полностью окружена морями, игравшими роль барьеров, и оставалась в таком положении до какого-то времени в плиоцене, когда она соединилась сухопутным перешейком с Северной Америкой. Исходя из имеющихся данных, представляется вероятным, хотя и в меньшей степени, вывод о том, что в какое-то раннее, по-видимому меловое, время было возможно некоторое расселение наземных организмов между Южной Америкой и Австралией в одном или обоих направлениях. Вряд ли можно думать, что между ними существовало непрерывное сухопутное соединение, но если предыдущее предположение верно, то придется допустить, что Австралия в то время находилась вблизи Антарктиды, а затем в результате дрейфа заняла свое нынешнее место, далекое от Антарктиды. Это — самый вероятный или даже единственный вывод о роли дрейфа материков в биогеографии известных нам млекопитающих Южной Америки. Возможно, что и Южная Америка располагалась в то время ближе к Антарктиде, чем сейчас, но ни один известный нам факт не делает такое предположение необходимым или хотя бы явно вероятным. На основании других данных можно предполагать, что океанический разрыв между Южной Америкой и Африкой в раннем кайнозое был уже, чем сейчас, но даже и при этом, он, по-видимому, оставался серьезной преградой. Почти наверное в позднем мелу и палеоцене между Северной и Южной Америкой происходило некоторое расселение в результате заноса из-за моря. Возможно, что такое расселение имело место и между Южной Америкой и Африкой, но ни один известный нам факт не требует именно такого истолкования и не делает его более вероятным, чем любое другое.
Очень возможно, что грызуны и приматы развивались где-то в другом месте и попали в Южную Америку в результате дрейфа на плавнике примерно в конце эоцена. Откуда они прибыли — из Северной Америки или из Африки — остается неясным. В Южной Америке они развивались независимо. Почти наверное семейства наземных млекопитающих, впервые появляющиеся в палеонтологической летописи Южной Америки в уайкерии и позднее, были североамериканского происхождения. По крайней мере некоторые из них продолжали эволюционировать и после переселения в Южную Америку, однако остается практически неясным, какой степени дифференциации они достигли в южной части Северной Америки. Эволюция некоторых из них, вероятно, именно там и протекала, во всяком случае до уровня родов. Тропическая Северная Америка оказалась включенной в состав Неотропической области (понимаемой статически), потому что в период плиоцен — голоцен ее фауна млекопитающих стала смесью северных южноамериканских и южных североамериканских элементов — смесью, больше сходной с фауной Южной Америки в целом, чем с остаточной постплейстоценовой фауной внетропической Северной Америки.