Издательство Йельского университета как всегда отнеслось к моей рукописи весьма благосклонно и проявило оперативность, а Элен Грэхем, как и прежде, была превосходным редактором. Барбара Палмер оказала квалифицированную помощь в правке корректуры. Салли Харрис подготовила рукопись для типографии. Синтия Дж. Пластино помогла при составлении указателя.
Таксон, Аризона
8 февраля 1979 г.
ГЛАВА 1
ПОЧЕМУ, ЧТО И КАК?
Для чего кому-то понадобилось писать книгу об истории млекопитающих Южной Америки и почему вам и другим читателям нужно ее прочитать? Ответов на этот вопрос несколько.
Начать хотя бы с того, что Южная Америка сейчас населена множеством странных млекопитающих, способных привести в восхищение почти всякого. Это опоссумы и броненосцы, древесные ленивцы и муравьеды, разнообразнейшие обезьяны. Это водосвинки — самые крупные из ныне живущих грызунов, дикие морские свинки, туко-туко и многие другие необычные для нас местные грызуны. Это ягуары и весьма причудливые гривистые волки, тапиры и пекари, ламы и другие безгорбые верблюды, такие своеобразные олени, как пуду и уэмул. Мы назвали лишь немногих из обитающей здесь поистине интересной смеси созданий. Достаточно простого человеческого любопытства, чтобы захотелось понять историю этих животных и узнать в той мере, в какой это возможно, как возникла такая удивительная смесь.
Весьма существенный момент всей истории фауны Южной Америки заключается именно в том, что это фауна смешанная. Предки и родичи некоторых из входящих в ее состав животных с самого начала Века млекопитающих и затем в течение долгого времени жили только в Южной Америке, хотя кое-кто из них, например ленивцы и муравьеды, позднее расселились в тропики Центральной Америки, а опоссумы даже проникли на территорию США. Предки других — грызунов и обезьян — совершенно внезапно появляются здесь примерно в середине Века млекопитающих; в свое время мы рассмотрим, откуда и как они пришли. Некоторые животные мигрировали сюда довольно поздно из Северной Америки, причем одни из них, как, например, верблюды, сейчас в Северной Америке больше не встречаются, другие — ягуары и пекари — сохранились только на ее южной окраине, тогда как третьи, в частности некоторые кролики и лисицы, сейчас обычны на обоих континентах. Сложность всего этого переплетения — одна из интересных сторон истории, с которой нам предстоит познакомиться.
Эта история сложна и захватывающе интересна еще и по другой причине. Чем глубже мы в нее заглядываем, тем больше обнаруживаем млекопитающих, принадлежащих к группам, которые полностью вымерли и ни в каких других местах на Земле не жили. Поскольку люди никогда этих животных не видели, они не имели названий, до тех пор пока названия им не придумали ученые, сделавшие это занятие своей профессией. Многие из этих названий, иногда довольно странных по своей этимологии, греческого происхождения. Так, астрапотерии («звери-молнии») были крупными и, вероятно, шумными созданиями, что вызвало у Германа Бурмейстера (Hermann Burmeister) ассоциации с громом и молнией. Пиротериев («огнезвери») окрестил так Флорентино Амегино, вероятно потому что их остатки были найдены в вулканических пеплах. Токсодонты («дугозубы»), открытые Дарвином, были названы так Ричардом Оуэном (Richard Owen) из-за того, что их верхние коренные зубы изогнуты дугой, подобно луку. Thylacosmilus — «саблесум» — странное словосочетание, придуманное Элмером Риггсом для животных, которые относились к сумчатым, а поэтому имели, возможно, сумки, как кенгуру; кроме того, у них были саблевидные верхние клыки. Таких примеров можно привести буквально сотни, поскольку полностью вымершие местные млекопитающие Южной Америки были даже еще более причудливы, поразительны и многочисленны, чем те, которые все еще там живут.
Но дело не только в том, что история фауны Южной Америки — подлинное чудо. Гораздо важнее, что Чарлз Дарвин, сам в известной мере способствовавший выяснению этой истории, нашел в ней некоторые ключи к пониманию происхождения видов. И сейчас эта история продолжает играть неоценимую роль не столько в демонстрации того, что эволюция действительно происходит, сколько в наших гораздо более энергичных, длительных и все еще не завершенных попытках понять, как она происходит и каковы ее причины. Некоторые закономерности и причины эволюции можно наблюдать в природе и экспериментально изучать в лабораториях, но ведь эволюция охватывает время, исчисляемое десятками, сотнями и тысячами миллионов лет. Человек не может непосредственно наблюдать ее действие в течение своей жизни или растянуть свои эксперименты на достаточно длительные сроки. Но история южноамериканских млекопитающих дает возможность проследить эволюцию в действии на протяжении десятков миллионов лет, и вот тут-то оказывается, что природа предоставила в наше распоряжение почти идеальный естественный эксперимент.