Маленький отряд состоял из восьми человек. Впереди, придерживаясь направления, указанного юным индейцем, шли Жак Эллок и Вальдес, за ними — Жан и Гомо, замыкали шествие Жермен Патерн, сержант Марсьяль и матросы. Последние несли мешки, в которых было лишь самое необходимое: одеяла для ночных стоянок, сушеное мясо и маниоковая мука. Кроме того, у каждого была фляга с агуардьенте или тафией.
Конечно, в изобилующем дичью лесу вполне можно было добыть себе пропитание охотой. Однако благоразумнее было не выдавать свое присутствие выстрелами. Вот если бы какой-нибудь кабан или пекари согласился быть пойманным без единого выстрела, то встреча с ним, конечно, была бы весьма кстати.
Жак Эллок, Вальдес и сержант Марсьяль были вооружены карабинами и необходимым количеством патронов, за поясом у каждого были револьвер и охотничьи ножи. Жермен Патерн взял охотничье ружье и, конечно, свой ботанический ящик, с которым он никогда не расставался.
Погода благоприятствовала путешественникам, небо не сулило ни дождя, ни грозы; высокие облака смягчали жар солнечных лучей. Легкий ветер пробегал по кронам деревьев, срывая сухие листья. Дорога шла вверх на северо-восток. Лишь однажды путь им преградил глубокий овраг — к счастью, дно его не было болотистым, а ведь болота — не редкость в льяносах. Однако путешественники не будут страдать в пути от жажды. Они продвигались вдоль правого берега Рио-Торрида, а, по словам Гомо, эта бурная, полная рифов река, по которой не могут пройти ни лодки, ни даже куриары, прихотливо извиваясь, ведет через лес прямо к миссии Санта-Хуана.
Маленький отряд неуклонно продвигался на северо-восток. Путь его был нелегким: приходилось продираться сквозь густые заросли кустарника, сломанные ураганом ветви, а ноги порой тонули в толстом слое опавших листьев. Щадя силы девушки, Жак Эллок старался идти не слишком быстро.
— Конечно, нам нужно торопиться, но разве будет лучше, если нас свалит усталость, — отвечал он на возражения Жанны.
— Но я уже совершенно поправилась, месье Эллок, — говорила девушка, — я вполне могу идти быстрее.
— Пожалуйста, дорогой мой Жан, позвольте мне все же не рисковать. По словам Гомо я хорошо представляю себе, где находится Санта-Хуана. Я составил подробный маршрут и надеюсь, если, конечно, мы не наткнемся на засаду, что торопиться нам не придется. А если, не дай Бог, все-таки придется, то мы будем рады, что сберегли для этого силы, и особенно ваши. Жаль только, что не удалось достать лошадь, это избавило бы вас от утомительной ходьбы.
— Спасибо, месье Эллок, спасибо, я просто не знаю, как мне благодарить вас за все, что вы для меня делаете!.. Я часто спрашиваю себя, как достигли бы своей цели сержант и его племянник, если бы Господь не позволил им встретить вас... Отправляясь в это путешествие, мы просто не могли себе представить, какие нас поджидают трудности! И все же... ведь вы же не собирались идти дальше Сан-Фернандо...
— Я должен был идти туда, куда шла мадемуазель де Кермор. Я знаю теперь, что отправился в путешествие по Ориноко именно потому, что мне было суждено повстречать вас. Так было угодно Провидению. И Провидению угодно было, чтобы я вел вас к миссии Санта-Хуана, а поэтому вы должны во всем полагаться на меня.
— На кого же еще я могу положиться, месье Эллок? У меня нет более надежного друга, — ответила девушка.
В полдень путешественники сделали привал на берегу Рио-Торрида. Хотя река была здесь не шире пятидесяти футов, ее бурные воды тотчас же поглотили бы смельчака, отважившегося переправиться вплавь на другой берег. Лишь утки и индейки скользили по ее поверхности. Гомо удалось убить из лука несколько птиц, но их оставили на ужин. Перекусили холодным мясом и сухарями из маниоки.
Отдохнув около часа, маленький отряд вновь отправился в путь. Спуски и подъемы становились все круче, а нескончаемый лес оставался таким же густым — те же деревья, те же заросли, тот же плотный колючий кустарник. Идя вдоль берега, путешественники встречали все же меньше препятствий, чем если бы они продирались напрямик через лес. Было совершенно ясно, что к вечеру, если ничто не помешает, они пройдут расстояние, запланированное Жаком Эллоком.
В лесу кипела жизнь. Тысяча птиц, звонко чирикая, порхали среди листвы. С ветки на ветку прыгали обезьяны, главным образом ревуны. Не слишком шумные днем, они устраивали оглушительные концерты утром и вечером. Среди пернатых Жермен Патерн с удовлетворением обнаружил огромное количество глухарей и черных лысух, появление которых свидетельствовало о близости восточного побережья. Обычно эти птицы покидают свои гнезда в расщелинах скал только ночью; теперь же, потревоженные в дневное время, они прятались от незваных гостей в листве матака, ягоды которых, обладающие таким же жаропонижающим действием, как и колорадито, служат им кормом.
Множество других птиц, кружась в изысканных пируэтах, перелетали с одного дерева на другое; самцы красовались перед самками. По мере продвижения на северо-восток водоплавающих птиц будет становиться все меньше. Жермен Патерн обнаружил также несколько гнезд, свисающих с ветвей деревьев на лианах и раскачивающихся словно качели. Из этих недоступных для пресмыкающихся гнезд раздавались звуки, не уступающие соловьиным трелям, и стайками вылетали трупиалы, не зря считающиеся лучшими певцами в поднебесье. Сержант Марсьяль и Жан вспомнили, что уже видели их однажды, прогуливаясь в окрестностях Кайкары.
Жермен Патерн не мог устоять перед соблазном сунуть руку в одно из гнезд. Но едва он протянул руку, как услышал крик Гомо:
— Осторожно! Осторожно!
Полдюжины трупиалов обрушились на отважного натуралиста, пытаясь выклевать ему глаза. Только с помощью Вальдеса и Гомо Жермену Патерну удалось отбиться от их яростных атак.
— Поосторожнее, дорогой, совершенно ни к чему возвращаться в Европу слепым или кривым, — сказал Жак Эллок другу, и был совершенно прав.
Жермен не стал спорить.
Из соображений безопасности следовало также держаться подальше от окаймлявших левый берег реки зарослей колючего кустарника: трава, без всякого преувеличения, кишела мириадами змей. А они не менее опасны, чем кайманы, живущие в водах Ориноко и на ее берегах. Но если кайманы в сухой сезон дремлют, зарывшись в тину, в ожидании дождей, то змеи бодрствуют и, притаившись в сухой листве, подстерегают добычу. Вальдес вовремя заметил двухметрового тригоноцефала и обратил его в бегство.
Что же касается тигров[130], медведей, оцелотов и других хищников, то с ними, к счастью, встретиться не пришлось, хотя очень может быть, что ночью лес огласится их ревом, и путешественникам придется выставить часовых вокруг лагеря. Пока же неприятности обходили путешественников стороной — они не встретили ни диких зверей, ни бандитов, что было бы гораздо опаснее. Однако Жак Эллок и Вальдес, ни слова не сказавшие своим спутникам о Хорресе и Альфанисе, ни на минуту не теряли бдительности. А потому шедший впереди Вальдес время от времени сворачивал влево, чтобы посмотреть, не прячется ли кто-нибудь в чаще, и предупредить возможное нападение. Пройдя несколько сотен метров и не заметив ничего подозрительного, Вальдес возвращался и вновь шел рядом с Жаком Эллоком. Они без слов понимали друг друга.
Идя по узкой тропинке вдоль Рио-Торрида, путешественники по возможности старались держаться ближе друг к другу. Однако им не раз приходилось сворачивать в лес, чтобы обойти высокие утесы или глубокие рытвины. Река, вплотную подходя к подножию Серра-Паримы, неизменно текла на северо-восток. Гигантские пальмы вздымались на лесистых склонах противоположного берега. А за ними виднелась вершина горы, северный склон которой относился уже к системе Рораймы[131].