— О нет! Благодарю вас, я никогда не устаю, и хотя поездка была немного долгой, я не считаю ее путешествием! — ответила Софи. — Я бы приехала сегодня утром, если бы не пришлось заезжать в Мертон.
— Заезжать в Мертон? — эхом откликнулась леди Омберсли. — Но, милая моя, зачем? У тебя там знакомые?
— Нет, нет, но сэр Горас очень этого хотел!
— Дорогая София, ты всегда называешь папу сэром Горасом? — спросила леди Омберсли.
В серых глазах вновь заплясали огоньки.
— Нет, если я на него сержусь, то называю папой! — ответила Софи. — Он этого терпеть не может! Бедняжка, он должен смириться с тем, что его дочь такая верзила, а кто же это выдержит! — Она заметила, что тетя слегка шокирована, и с обезоруживающей искренностью добавила. — Вам это не по душе. Я так сожалею; но все-таки он замечательный отец, и я очень сильно люблю его! Но одна из его максим гласит: никогда из-за личного пристрастия не стоит закрывать глаза на недостатки другого.
Предположение, что дочь поощряют замечать ошибки отца, так ужаснуло леди Омберсли, что она не могла сказать ни слова. Селина, любившая добираться до сути вещей, спросила, почему сэр Горас очень хотел, чтобы Софи заехала в Мертон.
— Только чтобы перевезти Санчию в ее новый дом, — объяснила Софи. — Вот почему меня сопровождали эти дурацкие верховые. Ничто не может убедить бедную Санчию в том, что на английских дорогах нет бандитов и разбойников.
— Но кто такая эта Санчия? — спросила леди Омберсли в некотором недоумении.
— О, маркиза де Виллачанас! Сэр Горас не назвал вам ее имени? Она вам понравится; без сомнения, она должна вам понравиться! Она совершенно глупа и ужасно ленива, как и все испанцы, но так красива и добра! — Она заметила, что ее тетя была теперь полностью сбита с толку, и сдвинула густые прямые брови. — Вы ничего не знаете? Он вам не сказал? Как низко с его стороны! Сэр Горас собирается жениться на Санчии!
— Что? — задохнулась леди Омберсли.
София взяла ее руку в свои и успокаивающе сжала.
— Да, это так, и вам надо радоваться, потому что она очень ему подходит. Она вдова и ужасно богата.
— Испанка! — сказала леди Омберсли. — Он даже не заикнулся об этом!
— Сэр Горас говорит, что объяснения так утомительны, — извиняюще заметила Софи. — Он, вероятно, подумал, что они займут много времени. Или, — добавила она с озорным огоньком в глазах, — что я все объясню за него!
— Никогда не слышала ничего подобного! — почти гневно сказала леди Омберсли. — Это так похоже на Гораса! А когда он собирается пожениться с этой маркизой, дорогая?
— Ну, — серьезно произнесла София, — я думаю, именно из-за этого вопроса он не стал ничего объяснять вам. Сэр Горас не может жениться на Санчии, пока я под его опекой. Бедняжка, это так для него неудобно! Я обещала постараться, но не могу же я выйти за того, кто мне не нравится! Он очень хорошо меня понимает. Должна сказать, что сэр Горас никогда не требует невозможного!
Леди Омберсли показалось, что такие рассуждения совсем не подобает слушать ее дочерям, но она не знала, как этого избежать. А дотошная Селина продолжала допытываться:
— Почему твой отец не может жениться, пока ты живешь под его опекой, Софи?
— Из-за Санчии, — с готовностью ответила Софи. — Санчии совсем не хочется становиться моей мачехой.
Леди Омберсли была поражена в самое сердце.
— Бедная моя девочка! — сказала она, положив руку на колено Софи. — Ты такая храбрая, но мне можешь довериться! Она ревнует к тебе. Все испанки ужасно ревнивы! Горас так дурно поступает! Если бы я знала об этом! Софи, она злая? Она чувствует к тебе неприязнь?
Софи расхохоталась.
— Ах, нет, нет, нет! Она не почувствовала неприязни ни к одному человеку за всю свою жизнь! Дело в том, что если она выйдет за сэра Гораса, пока я нахожусь под его опекой, ей придется играть роль моей матери, а она для этого чересчур ленива! Помимо того, из лучших побуждений я могу продолжить командовать сэром Горасом, управлять его домом и делать все то, что привыкла. Мы это обсудили, и я согласилась с ее доводами. Но что касается ревности — ни в коем случае! Она слишком порядочна, чтобы ревновать ко мне и вообще очень хорошая! Она призналась, что чувствует ко мне искреннюю любовь, но делить со мной дом не станет. Я ее не виню! Пожалуйста, не думайте, что я виню ее!
— Должно быть, она очень странная женщина, — неуверенно сказала леди Омберсли. — Хорошо, почему она живет в Мертоне?