- Я когда-то писал стихи, - сказал он, - если вы помните...
- Да, - тихо вставила Изабель. - Я помню.
- Я уже и не могу сказать, написал ли я что-то за последние двадцать лет, - продолжил он. - Но кажется, рука так и потянется к перу, чтобы отблагодарить вас за то, что вы превратили поход на завод в такой добрый праздник.
- Он благодарит! - хихикая, прошептала Люси. - Какие они сентиментальные!
- В этом возрасте все такие, - ответил Джордж. - Умиляются по любому поводу. И всё равно, рестораны это или заводы!
И оба, пытаясь скрыть приступ смеха, поднялись из-за стола вслед за Изабель, собравшейся уходить.
На переполненной людьми улице Джордж помог Люси забраться в коляску, и они, торжествующе махая на прощание, отъехали, оставив Юджина крутить пусковую рукоятку автомобиля, в который уселись Изабель и Фанни.
- Как будто шарманку крутит - денежку просит, - сказал Джордж, свернув за угол на Нэшнл-авеню. - А я предпочитаю лошадей.
Но он подрастерял свою уверенность через полчаса, когда на дороге под бешеные гудки мимо пронесся автомобиль Юджина, появившись неожиданно сзади, одним рывком объехав их и почти тут же скрывшись за горизонтом: они только и успели заметить, как кружевной платочек, зажатый в черной перчатке, помахал им, поддразнивая.
Джорджа ошеломил такой поворот.
- А водить твой отец умеет, - сказал он, всё еще находясь под впечатлением от дерзкой выходки. - Конечно, Пенденнис уже не молод, да и я особо не гнал. Я б сам покатался на такой машинке, если б не столько возни с ней: рукоятку крути да копайся в моторе. Ну, обед частично удался, Люси.
- Ты о салате?
- Нет. О твоем шепоте на ушко.
- Подхалим!
Джордж не ответил, хотя пустил Пенденниса помедленнее. Люси тут же попыталась протестовать:
- Не смей!
- Почему? Ты хочешь его загнать?
- Нет, но...
- В чем дело?
Она заговорила очень серьезно:
- Я знаю, если мы едем так медленно, значит, ты будешь отвлекаться на... на предложение мне! - И она повернула к нему зардевшееся лицо.
- Боже мой, ну ты и чертовка! - сказал Джордж.
- Джордж, пусти Пенденниса рысью!
- И не подумаю!
Она попыталась сделать это сама:
- Давай, Пенденнис! Но! Давай-давай!
Пенденнис не обращал внимания, не она была его хозяйкой, а Джордж влюбленно рассмеялся.
- Лучше тебя никого нет, Люси! Зимой, когда ты вся в мехах, такая румяная, я думаю, что красивее ты быть не можешь, но летом, в соломенной шляпке, легкой блузке, юбке с оборками, белых перчатках и туфельках с серебряными пряжками, да еще под розовым зонтиком, когда на щечках не румянец, а только намек на него, я думаю, как я ошибался зимой! Когда же ты забудешь про "почти" и согласишься стать моей невестой?
- Скоро! Вот тебе и ответ, а теперь пускай жеребца!
Но Джордж упорствовал, к тому же уже пару минут был совершенно серьезен.
- Мне надо знать точно, - сказал он.
- Оставь, Джордж, - с надеждой взмолилась она. - Поговорим о чем-нибудь приятном.
Он немного обиделся.
- Разве тебе не приятно от того, что я хочу на тебе жениться?
Вот тут и Люси стала очень серьезной, как он и хотел; она опустила глаза, верхняя губа задрожала, как у ребенка, собирающегося расплакаться. Вдруг она положила ладонь на руку Джорджа, но тут же отдернула.
- Люси! - хрипло произнес он. - Милая, что случилось? Ты же сейчас разрыдаешься. Вот так всегда, - пожаловался он, - как только я заикнусь о женитьбе.
- Я знаю, - прошептала она.
- Ну и в чем дело?
Она подняла взгляд и печально посмотрела ему в лицо, в глазах застыли слезы.
- Я просто чувствую, что этому не сбыться.
- Почему?
- Это просто предчувствие.
- И у тебя нет причин...
- Это просто предчувствие.
- Ну, если это всё, - уже уверенно сказал Джордж и рассмеялся, - значит, мне беспокоиться не о чем! - Тут улыбка исчезла с его лица, и он заговорил, словно пытался убедить ее в чем-то: - Люси, как вообще что-то может произойти, если ты упорно твердишь "почти"? Тебе не кажется безумным говорить о "предчувствии", что мы никогда не поженимся, когда главное препятствие это то, что ты упрямо откладываешь помолвку? Это же совершеннейшая глупость! Я недостаточно дорог тебе, чтобы стать твоим мужем?
Она в отчаянии вновь опустила глаза.
- Дорог.
- И всегда буду дорог тебе?
- Хм... да... боюсь, что так, Джордж. Я не меняю своих чувств и решений.
- Тогда почему же ты не отбросишь это "почти"?
Люси волновалась всё больше и больше:
- Всё так... всё...
- Что "всё"?
- Всё так... так неопределенно.
Тут Джордж застонал от нетерпения:
- Какая же ты чудачка! Что "неопределенно"?
- Есть одна вещь, - сказала она и нашла в себе силы улыбнуться его порыву, - ты кое-чего так и не сделал. По крайней мере, ничего мне об этом не сказал.
Говоря это, она украдкой бросила на него взгляд, полный надежды, затем грустно отвернулась. На лице Джорджа явственно читались недовольство и удивление. Перед ответом он целенаправленно выдержал многозначительную паузу.
- Люси, - с холодным достоинством наконец сказал он, - мне надо задать тебе несколько вопросов.
- Слушаю.
- Первый вопрос. Отдаешь ли ты себе отчет, что я не намерен открывать собственное дело или начинать профессиональную карьеру?
- Я как-то не задумывалась, - тихо ответила она. - Я и правда не знаю...
- Значит, пришло время открыть тебе глаза. Я никогда не понимал тех, кто начинает бизнес, или становится юристом, или что там еще, если положение и семья позволяют им не делать этого. Ты сама знакома с множеством жителей Востока, да что уж говорить, и Юга, убежденных, что здесь, у нас, нет ни аристократии, ни достойного общества, ни культуры. Лично я сталкивался с толпой таких провинциальных снобов, и они возмущали меня. Среди моей братии в колледже была парочка из тех, чьи семьи уже три поколения жили исключительно на доходы от состояния, и как они задирали нос! Мне с самого начала пришлось поставить их на место - они такого не забудут! Так вот, я убежден, что им пора понять, что и в наших местах три поколения значат не меньше, чем где-то еще. Вот что я обо всем этом думаю, и поверь, это для меня действительно важно!
- Так что ты собираешься делать, Джордж? - почти выкрикнула она.
Он оказался даже серьезнее ее, его лицо раскраснелось, а дыхание участилось. По простоте душевной он признался, что для него "действительно важно", и это на самом деле заставляло его дрожать.
- Я хочу жить благородной жизнью, - ответил он. - Я надеюсь, что отдам долг обществу и приму участие в... в движениях.
- Каких?
- Какие придутся мне по нраву.
Люси была неприятно поражена:
- То есть ты всерьез не собираешься ни открывать дела, ни заниматься карьерой?
- Безусловно! - горячо и резко сказал он.
- Я опасалась этого, - тихо сказала девушка.
Последовала минута тишины, нарушаемой лишь тяжелым дыханием Джорджа. Потом он продолжил:
- Я бы хотел вернуться к своим вопросам, если не возражаешь.
- Не надо, Джордж. Давай лучше...
- Твой отец предприниматель...
- Он гениальный механик, - перебила Люси. - Конечно, и то и другое. А когда-то был юристом... он много чего делал в жизни.
- Отлично. Я просто хотел спросить, не повлиял ли он на твое мнение, что я должен чем-то заниматься?
Люси слегка нахмурилась:
- Знаешь, почти всё, что я говорю и думаю, несет в себе следы его влияния. Мы так долго жили вдвоем, думали одинаково, поэтому, конечно...
- Ясно! - Его лицо исказило презрение. - Всё дело в этом, я прав? Это твой отец внушил тебе, что я должен зарабатывать сам и тебе не следует говорить о свадьбе, пока я не начну получать доход.
Люси вздрогнула и начала быстро оправдываться:
- Нет! Мы ни о чем таком не говорили. Никогда!
Джордж пристально посмотрел на нее и пришел к заключению, не далекому от правды.
- Но ты и без разговоров знаешь, что он думает об этом? Понимаю.
- Да. - Она серьезно кивнула.