Дядя говорил быстро, нанизывая слово на слово. И у меня сложилось впечатление, что он в своем энтузиазме позабыл, что разговаривает со мной – с девушкой! Он словно держал речь перед публикой, используя наработанные словесные заготовки:
– Олдер далек от бизнеса, тогда как нам необходим человек, который в нем смыслит и поддерживает предпринимателей. А не тот, кто полагает, что план благоустройства города, придуманный каким-то садовником из Чикаго, идеальнее всего подходит для Сан-Франциско. Сан-Франциско может и без этого стать «самым царственным городом Запада». Кому по силам нас обойти? Сиэтлу? Ха! Разбазаривание средств на все эти бульвары и статуи только затормозит нас. Единственное здравое и полезное в этом плане – предложение избавиться от Чайнатауна.
Я ожила, вспомнив китайские иероглифы на витринах и вышитые шелка, отражавшие свет.
– Что с ним будет?
Дядя Джонни пожал плечами:
– Какая разница? Он занимает очень дорогую землю. Лучшее местоположение в городе. Вообрази, что там могло бы появиться, если бы Чайнатауна не стало. Такие отели, как «Фермонт», например. Ты ведь его видела?
– Да, видела. Если бы нам удалось изгнать китайцев… Ты только представь! У нас заканчиваются хорошие строительные площадки. А аренда элитной недвижимости… Сколько денег на этом можно сделать – на благо всем. У меня готов новый проект. Я сам его разработал. Для застройки одной из последних оставшихся площадок. Я готов привлечь профессионального архитектора, если он учтет мои пожелания. Но нет! Мистер Олдер не желает обсуждать развитие города. Не его тема! Для него главное – бередить спокойствие людей своими страшилками о взяточничестве и коррупции.
Дядя прокашлялся:
– Прошу прощения, моя дорогая. Я иногда забываюсь. Ты только приехала и еще толком ничего не знаешь об этих людях. Но для меня – как ты, верно, уже догадалась, – это тема важна.
– Мне очень интересно, дядя. Правда! Сан-Франциско предстоит стать моим домом. Думаю, мне следует знать обо всем, чем живет город.
– Такие сложные вопросы лучше оставить мужчинам, – теперь уже дядя поспешил сменить тему, и деловитость в его голосе заместило огорчение: – Мне жаль, что тебе еще не представилась возможность встретиться с тетей. В последнее время она частенько чувствует себя неважно.
– Вы ошибаетесь, дядя. Я уже повидалась с ней. Вчера. Мы вместе пили чай.
Брови дяди взметнулись от удивления вверх:
– Чай?
– Да. После того, как мы с Голди вернулись с шопинга.
– Голди тоже была с вами?
– Нет. Она ушла к себе. Мы с тетей Флоренс были сначала вдвоем, а потом пришла с лекарством Шин.
Дядя в несвойственном ему замешательстве снова опустился в кресло:
– Я ничего об этом не слышал.
Я намазала тост маслом и макнула его в лужицу сока, вытекшего из помидор:
– Мы очень приятно провели время.
– Да? И о чем вы разговаривали?
– В основном о матушке. А вам тетя Флоренс ничего не рассказывала о моей маме?
Дядя Джонни помотал головой:
– При нашем знакомстве она сказала мне, что ее родители умерли. О своей сестре она никогда и ничего не говорила. Я сильно удивился, узнав, что у нее была сестра.
– Вы узнали об этом, когда матушка прислала письмо?
Дядя нахмурился:
– Письмо?
– Голди сказала, что матушка послала письмо, и именно из него вы узнали о моем существовании.
– Ах, да! Ну, конечно! Письмо…. – Дядя постучал по газете пальцами с безукоризненным маникюром, как будто это действие помогло ему вспомнить. – Оно было адресовано твоей тете. Флосси пересказала мне его содержание и призналась, что решила послать за тобой. У меня все это просто вылетело из головы…
– А я могла бы взглянуть на письмо?
– Если оно найдется. Я понятия не имею, где оно. Скорее всего, у тети.
– Возможно, она вспомнит, куда его положила, – позволила я усомниться в ясности памяти своей тети. – Я спрошу у нее, когда мы в следующий раз встретимся за чаем.
– В следующий раз?
Я кивнула:
– Тетя изъявила желание видеться со мной за чаепитием раз в неделю. – Теперь дядя Джонни тяжело вздохнул. И я поспешила добавить: – Я пообещала Голди не ходить к ней, не переговорив прежде с кем-либо из вас. Поскольку ни вы, ни кузина ничего не знаете о ее семье («или о моем отце» – добавила я про себя), я надеялась, что смогу задать тете Флоренс несколько вопросов.
Явно взвешивая свою неуверенность, дядя Джонни помотал головой. А я подумала, насколько продуманными были все его действия, жесты и даже стиль одежды. Как будто он допускал, что за ним в любой момент могут наблюдать.