– У меня внутри уже ничего нет.
– Глупости ты болтаешь! Твои слова и яйца выеденного не стоят. Думаешь, он тебя любил только зато, что ты могла родить ему ребенка?
Клио села на постели и прижала руки к груди.
– Прошу тебя, Глэдис, скажи мне правду – у меня будут еще дети? – Не выдержав, она снова залилась слезами. – Скажи, ну, пожалуйста! Ты ведь все про это знаешь. Пообещай мне, что я смогу со временем подарить своему лорду мальчика или девочку!
– Девочку-то ты как раз и потеряла, – пробормотала старуха, и прежде чем она отвернулась, Клио заметила в ее глазах жалостливое выражение.
Эта невысказанная жалость, затаившаяся в глазах старухи, явилась последней каплей, переполнившей чашу страданий Клио.
– Господь вседержитель! – с плачем обратилась она к богу. – Молю тебя... Пусть у меня родится еще одна девочка... для Меррика.
Потом Клио вдруг замолчала, и в воздухе повисла зловещая тишина, словно вздернутое на виселицу рукой палача человеческое тело.
Прошло еще какое-то время, и старуха Глэдис, наконец, произнесла:
– Не могу я тебе ничего обещать, понимаешь? Хотела бы – да не могу!
Старуха подошла к двери и пару раз в нее стукнула. Стражник распахнул дверь и выпустил Глэдис, потом послышался скрежет задвигаемого засова – и все стихло. Клио снова осталась наедине со своими невеселыми мыслями.
Обхватив себя ладонями, она принялась раскачиваться на постели из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда. Так она, наверное, укачивала бы своего ребенка, если бы он появился на свет...
Клио поняла, что еще немного – и она завоет, словно волчица, лишившаяся своих волчат. Изо всех сил стиснув зубы, чтобы подавить подбиравшийся к горлу крик, она продолжала раскачиваться – все быстрее и быстрее, – будто в надежде, что эти равномерные, однообразные движения помогут ей укачать, успокоить свою скорбь.
Это продолжалось довольно долго, поскольку скорбь ее была велика и черна, как зимняя ночь, да и реальность, окружавшая сейчас Клио, ни в чем не уступала этому мраку. Со временем, однако, боль притупилась, как притупились вообще все ее чувства, и ею овладело странное состояние, которое было больше всего похоже на равнодушие.
Клио легла на бок и, подтянув колени к груди, обхватила их руками. Даже сейчас, когда чрево ее было пусто, она продолжала инстинктивно защищать погибшее дитя... Зарывшись головой в подушку, Клио снова заплакала, но уже не так горько и куда тише, чем прежде. Она плакала до тех пор, пока сон не заключил ее в свои спасительные объятия.
На рассвете Меррика, наконец , нашли. Он спал, лежа в грязи, а рядом валялась пустая кружка из-под эля. – Меррик? Давай, поднимайся!
Меррик застонал, перевернулся на своем жестком и сыром ложе, прикрывая рукой глаза, и сразу же разразился ругательствами.
– Черт бы тебя побрал! – проворчал Роджер. – Открой глаза и посмотри на меня.
– Оставь меня в покое, Роджер, и убирайся отсюда!
– Чтобы ты валялся в грязи на виду у всех и обливался слезами от жалости к себе? Ну, уж нет. Поднимайся, говорю. Твоя жена ждет от тебя помощи.
– Моя жена умерла.
– Твоя жена сидит под замком в башне.
Меррик отнял от лица руку и уставился на Роджера.
– Откуда ты знаешь?!
– Знаю, потому что мне рассказала об этом та старая ведьма из замка. Она ухитрилась оттуда сбежать и явилась к нам. Так вот она утверждает, что видела Клио в целости-сохранности и даже сама за ней ухаживала.
– Она сбежала из замка и не захватила с собой Клио?!
– Ее выпустили, потому что она валлийка и смогла найти общий язык со стражниками. Кроме того, она не является графиней де Бокур.
Меррик встал на колени и закрыл ладонями лицо. Роджер видел, как все его большое тело содрогалось – не то от рыданий, не то просто от переполнявших его чувств.
«Клио жива! Благодарение господу! Она жива!»
– Эй, Меррик!
Граф почувствовал, как Роджер дотронулся до его плеча, и обратил к нему свое мокрое от слез лицо.
– Ну, что еще? – спросил он глухим от сдерживаемых рыданий голосом.
– Перестань, старина. Все будет хорошо. Клио ведь жива.
Меррик кивнул, сглотнул появившийся в горле горький комок и несколько раз глубоко вдохнул. Тогда Роджер опустился рядом с ним на одно колено и обнял его за плечи. Приблизив свое лицо к лицу Меррика, он негромко произнес:
– Мы узнали, как можно проникнуть в замок!
Меррик продвигался по узкому лазу медленно и бесшумно, с величайшей осторожностью. Он в прямом смысле боялся лишний раз сделать вдох – в узком пространстве подземного хода каждый звук разносился на десятки ярдов. Меррик отлично понимал, что любой неверный шаг, какой-нибудь хруст, звон оружия или шпор способны их выдать.
Подземный ход сам по себе представлял большую опасность, особенно после того, как ров вокруг замка расширили и углубили. Обвала можно было ожидать в любом месте – даже там, где восточную стену не возвели до конца , и давление на фундамент не было столь сильным. По счастью, старуху Глэдис не засыпало землей, когда она выбиралась из замка, и Меррик смог собственными ушами услышать от нее, что Клио жива. Теперь Меррик двигался впереди Роджера с фонарем в руках по узкому, почти не укрепленному деревянными балками лазу, временами становясь на четвереньки, чтобы преодолеть особенно тесные и опасные места, которые больше походили на звериные норы, чем на подземный ход.
Тем временем над головой у Меррика, на подступах к замку, завязалась отчаянная схватка. Даже сюда, в подземный ход, долетали крики людей, звон оружия и топот сотен человеческих ног. Там, на поверхности, люди Меррика имитировали общий штурм замка, чтобы тем самым отвлечь внимание валлийцев от своего сеньора и его друга, которые пробирались внутрь крепости по забытому подземному ходу, показанному Меррику старухой Глэдис.
Меррик и Роджер не разговаривали. Во-первых, опасались, что их обнаружат, а во-вторых – не слишком надеялись на прочность источенных временем и влагой крепежных лесов. Казалось, скажи они хоть словечко, и на них обрушится земля или потоки воды из крепостного рва.
Впрочем, говорить им и не требовалась. Вот уже много лет они сражались бок о бок и в такого рода делах понимали друг друга без слов. Каждый из них знал, как поступит в критической ситуации верный товарищ по оружию. Теперь этот опыт оказался им очень даже на руку – нужно было лишь строго придерживаться разработанного заранее плана.
Чтобы выбраться на поверхность, Меррику пришлось воспользоваться небольшим ломиком – надо было разворошить пласт земли и строительного мусора, который прикрывал лаз внутри замка. У поверхности земля просохла и теперь сыпалась Меррику в лицо, попадая в глаза и рот. Меррик почувствовал, что вот-вот чихнет, но знал, что этого делать нельзя – валлийцы были от них на расстоянии нескольких ярдов. Они несли дозор во внутреннем дворе замка, расхаживая по нему из стороны в сторону и негромко переговариваясь.
Меррик повернулся к Роджеру и приложил палец к губам, предварительно ткнув им в сторону валлийцев. Затем он вынул из ножен широкий кинжал-дагу, зажал его между зубами и выбрался из лаза. Подтянувшись на руках, Меррик взобрался на недостроенное укрепление, вскарабкался по нему на восточную стену и пополз, скрываясь за парапетом, минуя болтавших между собой валлийцев. Ровно через минуту за ним последовал Роджер.
Когда они оказались от валлийцев на достаточно большом расстоянии, Меррик прошептал:
– Освободи тех, кого валлийцы заперли в часовне, а я отправлюсь выручать Клио. Когда она будет на свободе, я подам тебе сигнал. Ты же после этого попытаешься отворить ворота замка изнутри.
Роджер молча кивнул, и они разделились. Меррик направился к черному ходу и стал спускаться по боковой – узкой и очень крутой – лестнице. Он держал путь в сторону оружейной комнаты, находившейся в новой пристройке к главному зданию замка.