— Не думаешь ли ты, что глупо с нашей стороны сидеть в замечательном ресторане и говорить о погоде?
— Вместо того чтобы говорить о благополучии моего сына…
— Нашего сына, — поправила она. — И никогда не забывай этого.
Его глаза сузились.
— Я не требую уступок.
Эти слова не успокоили ее: так мог сказать только адвокат, и мысль об уступке или о том, что ему что-то нужно от сына, наполняла ее огнем борьбы. Глория почувствовала новый наплыв сил.
— Позволь рассказать тебе все, Джеф, — произнесла она вежливым, но твердым как сталь голосом. — Брайан — мой сын, и я люблю его. Более того, я всегда заботилась о нем. И не пойду на то, чтобы кто-то вмешивался в его жизнь, когда заблагорассудится.
Глория наклонилась вперед, не боясь встретить зелено-голубой пристальный взгляд.
— Мне известно, что ты адвокат, и притом хороший. Я читала твои бумаги. Знаю также, что ты богат, намного богаче, чем я когда-нибудь буду. И мне достаточно хорошо известно, что деньги — это сила. Но ты не сможешь забрать у меня Брайана. Я буду бороться с тобой на любом суде в мире, чтобы доказать это. А если все провалится, увезу сына так далеко, что ты никогда, никогда не сможешь увидеть никого из нас.
Глории с трудом удалось завершить эту маленькую, но страстную речь. Перехватило дыхание, и она замолчала, вызывающе глядя на визави. Но Джеф с холодным спокойствием наблюдал за ней, как будто они уже стояли друг напротив друга в суде. И было ясно, что он серьезно о чем-то думает и сего натренированным умом адвоката никогда не впадает в истерику. А вот она не умеет держать себя под контролем.
— Почему ты думаешь, что я собираюсь отнять у тебя сына? — спросил Джеф тоном, заставившим ее быстро поднять глаза.
Вопрос вызвал у нее чувство вины, но Глория не собиралась сдаваться.
— Не знаю, что ты собираешься делать, — ответила она спокойно. — Может быть, расскажешь?
Зелено-голубые глаза Джефа засияли мягким светом — эти красивые, волнующие глаза все еще имели власть над ней.
— Пока слишком рано говорить, — туманно ответил он, изучая ее пронизывающим взглядом, который делал выражение лица жестким. — Как это случилось?
Глория моментально закрыла глаза в замешательстве.
— Что как?
— Брайан, — нетерпеливо сказал он. — Я уверен, что вел себя достаточно осторожно.
Женщина почувствовала, как сильный румянец покрыл щеки. Это было унизительно — сидеть в ресторане и обсуждать способы предохранения от беременности девять лет спустя после случившегося.
— Как? — опять спросил он.
О господи! Ей хотелось скрестить руки подобно героине в ужасных мелодрамах. В тот раз…
— Это было один раз… Я… мы… — ты не помнишь?
Отчаявшись сказать что-то вразумительное, она умолкла.
Его брови нахмурились, светлые глаза вспыхнули.
— Конечно, помню.
Воцарилось долгое молчание.
— Я думал, это невозможно, — сказал он странно хриплым голосом.
И она тоже думала так вначале, помня необычное состояние, когда они в полусне прижимались друг к другу, не зная, зачем так делают. Это был превосходный акт любви.
И в другой раз, когда она осталась на уик-энд, дарованный им судьбой для взаимного удовольствия, тот безумный эпизод повторился. Медленное, бессловесное соитие, которое, казалось, уносило их от земли куда-то в другой мир…
— Возможно, — сказала она, с трепетом вспоминая положительный результат теста на беременность спустя четыре недели.
Глория не забыла, как сидела в крохотной комнатке медсестры, не смея думать о будущем, уверенная, что останется одна с ребенком.
— Возможно, — повторила она.
Джеф внимательно взглянул на нее.
— И что ты сделала?
— А как ты думаешь, что я сделала? — требовательно спросила она. — Родила ребенка.
— Оставив Оксфорд, не так ли?
Глория, удивившись, что он вспомнил это, кивнула.
— Да, учеба закончилась. Я бросила Оксфорд, чтобы родить Брайана, — жестко сказала она. — У меня не было другого выбора.
Джеф покачал головой.
— Выбор есть всегда.
— Не для меня, — гордо сказала она, запрокидывая подбородок и отбрасывая назад шелковистые волосы.
— Ты не подумала о?..
— Ни минуты, даже ни секунды.
— Так сильно хотела ребенка?
Не просто ребенка, а твоего ребенка, подумала она, но с этой мыслью пришла новая обида.
— А как ты думал? Конечно, я хотела учиться, закончить Оксфорд! Хотела получить возможность соревноваться в учебе с самыми умными. Хотела подумать о себе…