— Прощай, милая! — прошептала Александра. — Каждой из нас предстоит выживать по-своему.
Она взобралась на телегу; пленниц снова накрыли дерюгой. Темнота и духота окутали их. Старая телега, скрипя и покачиваясь, покатила по горной тропе. Девушки лежали на шкурах, прижимаясь друг к другу.
В тот день пленницы не видели солнца. Скорее всего, небольшой караван двигался по ущельям. Иногда на них попадали брызги воды — видимо, отряд переходил вброд горные реки или двигался под водопадами, которые низвергались с высоких гранитных скал. Телега катилась по тропам, еще скользким от полурастаявшего снега. Наконец они остановились в относительно ровном месте. Александра догадалась, что они где-то высоко в горах и скоро начнется спуск, ведущий к восточным предгорьям Карпат.
Когда с пленниц сдернули мешковину, девушки невольно ахнули. У них над головами ярко сверкали крупные звезды. Они находились высоко в горах; им видны были раскинувшиеся внизу восточные равнины, освещаемые лунным светом. Пленницам дали немного времени на то, чтобы умыться и поесть солонины. Затем их снова погрузили на телегу, и отряд продолжил путь.
Мешковиной их больше не накрывали. Александра наслаждалась красотой Карпат и жадно вдыхала свежий горный воздух. Они не останавливались всю ночь. Их отряд медленно продвигался по извилистым горным тропам, проходам и ущельям. Наконец, рано утром, они спустились на пастбища и лесистые холмы восточных равнин.
Татары везли несколько груженых телег. В одной находились пленницы из Львова, в других шелк, ковры, серебряная посуда и вино — добыча из города, который Александре больше не хотелось видеть.
Вдоль восточных предгорий Карпат ехали почти три недели, направляясь на юго-восток, к берегам Черного моря. Наконец они достигли сужения в долине Дуная, одного из самых красивых мест в Европе — ущелья Железные Ворота. За тесниной открывалось Черное море.
Александра никогда раньше не видела моря и не представляла, какой враждебной и холодной покажется ей огромная масса воды.
В крошечной рыбацкой деревушке, где оглушительно грохотал прибой, пленниц и награбленное добро погрузили на несколько рыболовецких баркасов. Капитан одного из них показался Александре знакомым. Она почти не сомневалась, что уже встречала его во Львове, на ярмарке, куда привозили свои товары купцы со всех сторон света. Но капитан не обратил на нее внимания, и она решила, что он просто похож на того человека, которого она видела прежде в родном городе.
Морское путешествие оказалось очень тяжелым. Многие пленницы страдали от морской болезни; почти все время они лежали на дощатой палубе. Волны то и дело захлестывали ее, и все промокли до нитки. Баркасы то подпрыгивали на волнах, то ныряли вниз. Море швыряло их, как ореховые скорлупки. И только когда они добрались до северо-восточной оконечности Босфора, море успокоилось и путешествие стало почти сносным. Когда пролив расширился и впереди показалось Мраморное море, Александра и остальные девушки широко раскрыли глаза от изумления. Они оказались не готовы к живописному виду, открывшемуся им на рассвете.
Впереди показался Стамбул.
Глава 7
Они пересекали Босфор, и рыболовецкий баркас качало на волнах. Хлопали на ветру почерневшие паруса. Скрипели нок-реи. Босые матросы быстро бегали по залитой водой нижней палубе, заделывая трещины в обшивке. Работали они полуголыми, их тела закрывали лишь грязные лохмотья. Пахло солью, рыбой и потом. Матросы ловко забивали паклю в прохудившуюся обшивку. Двое из них сидели на корме, свесив ноги за борт, вязали новые канаты и чинили рваные паруса.
— Это скорее сеть, чем холст, — ухмыляясь, заметил старый Бахри.
Абдим широко улыбнулся, глядя, как старик задубелым пальцем проталкивает в холст ржавую иглу. Корявые, все в шрамах, его руки были способны на многое. Поговаривали, что однажды старый Бахри доплыл до самой Испании и одно время даже был пиратом. Но теперь Бахри состарился и подобрел. Абдим видел, что Бахри радуется хорошему улову. Еще больше он радовался, если вместо рыбы на их баркасе перевозили более ценный груз, как сейчас. Сложив руки на коленях, Абдим оглядывал небольшую флотилию, которая следовала за ними. Все это были простые рыболовецкие суда, раскрашенные в ярко-синий, зеленый, красный и оранжевый цвета. На носу каждого судна намалеван глаз — рыбаки верили, что он помогает разглядеть косяки рыбы под водой.
Бахри ткнул Абдима в бок, юноша обернулся, и старик показал ему на баркас под названием «Эсмерей».