Наконец он поднес ее руку к губам.
— Думаю, лучше мне подождать в другой комнате.
— Трус!
— И не стыжусь признаться в этом, дорогая.
Люк поймал себя на мысли, что Ариэль кажется более хрупкой, чем раньше. Совсем худенькой. Ее лицо выглядело изможденным. Видимо, от давней и глубокой усталости. Усталости, смешанной с… чем? Он не знал, а она, конечно, не скажет.
Вдруг его осенила тревожная догадка.
Может быть, Ариэль беременна? Как ее об этом спросить?
Он отложил ложку и вытер рот салфеткой. Она с удовольствием уплетала шоколадный мусс, не обращая внимания на его изменившееся лицо.
Если она и беременна, то не более двух недель. Наверное, она еще ничего не знает. Если бы он увидел ее обнаженной, может быть… Нет. Невозможно.
Ариэль устала. Вот и все. Он бесплоден. Тест был бы пустой формальностью.
А если это не так, Ариэль подумает, что он лгал ей, чтобы заманить ее в ловушку. Ах, черт!
— Ты в порядке? — спросила она, посмотрев на него.
— Да! Все хорошо. А что?
— Ты ничего не ешь. Если не хочешь десерт, поделись со мной.
Люк испуганно посмотрел на нее. Разве у женщин усиливается аппетит во время беременности? Нет. Их тошнит. Но не всех. Проклятье!
— Пожалуйста, — сказал он, подвигая к ней вазочку и наблюдая, как Ариэль с ней лихо расправляется.
Весь вечер Люк боролся с желанием заняться любовью прямо здесь. Они могли бы, если бы захотели. Диван достаточно широк. На нем, вероятно, не раз это делали. Он бросил взгляд на Ариэль. Ее фигура четко обозначалась под мягкой облегающей тканью платья. Ей холодно или она возбуждена?
Люк снова в раздумье посмотрел на диван. Нет, он приехал сюда совсем не для этого.
— Расскажи мне о проекте, над которым ты работаешь, — попросила она.
Люк с радостью ухватился за ее предложение.
— Я уже давно пытаюсь внедрить в производство то, о чем мы говорили: обувь для пожилых. Это проект на будущее. На следующей неделе я представляю его совету директоров.
— Тебя беспокоит, как совет примет твои новшества?
— Признаюсь, да. Мне бы хотелось, чтобы меня воспринимали всерьез, а не как внука бывшего босса.
— Я бы тоже хотела посмотреть твой проект. — Она наклонилась через стол и угостила его муссом. — Я, наверное, не очень разбираюсь в твоем бизнесе, но могла бы дать совет с точки зрения потребителя.
— Если ты серьезно, пришлю тебе копию.
Он вытянул ногу. После долгого дня колено побаливало.
— Вероятно, нам надо возвращаться. К одиннадцати я должен быть в аэропорту.
— Как? А я думала, ты останешься у меня на ночь.
— Я прилетел с пилотом, Ариэль. Его жена ждет ребенка. Я обещал, что он будет дома вовремя.
Ариэль отвернулась. Куда делись ее гордость, сдержанность, стремление к независимости, наконец? Ей хотелось носить под сердцем его ребенка, хотелось, чтобы Люк был рядом… Всегда!
Откуда возникла подобная фантазия? Не в силах больше думать об этом, она встала.
— Тогда пойдем! Спасибо, Лукас. Сюрприз был прекрасен, — произнесла она, пытаясь казаться веселой.
— С тобой что-то происходит, Ариэль? — Он притянул ее к себе, пока она не прильнула к нему, обвив руками за талию. — Расскажи мне, позволь помочь тебе!
Ариэль крепко закрыла глаза. Она так устала! Кошмары вернулись. Каждый раз, когда звонил телефон или раздавался стук в дверь, она вздрагивала, ожидая какого-нибудь репортера. Сидя в машине, она смотрела в зеркало заднего вида чуть ли не чаще, чем на дорогу. Так не могло продолжаться дольше.
Она не хотела снова копаться в прошлом. Довольно! Этого ей хватило в детстве. Если бы провести с Люком хоть одну ночь. Одну ночь любви, а затем спать спокойно. Если бы она вышла за него замуж…
Нет. Что за глупая причина для замужества!
— Ты мне нужен, Лукас!
Люк сжал ее еще крепче. Он весь вечер боролся со своим желанием. Такое красивое лицо. И такое утомленное.
— Я не хотел, чтобы секс возобладал над нашими чувствами, — сказал он, сдаваясь.
— Я так хочу тебя! — простонала Ариэль, играя его галстуком.
Его рот напал на ее губы со сдержанной силой, которую раньше Люк скрывал и которая ей так нравилась.
— Я хотел бы отнести тебя в спальню, — хрипловато произнес он. — Но мое колено не выдержит.
Она приложила руку к его рту.
— Мне не нужны театральные жесты. Только искренность и честность. Твои глаза говорят мне больше, чем слова.