Так для древних иудеев была нестерпимой власть Римской Империи, хотя зависимость Иудеи от Рима, не трогавшего тоже ни веры, ни обычаев, ни местного самоуправления, была тогда просто смехотворно лёгкой, в сравнении с некоторыми современными случаями. И жестокость татар, которая тоже, конечно, была, мало чем отличалась тогда от жестокости русских и немцев. И уж совсем не идёт ни в какое сравненье с адской жестокостью таких образованных вояк XX века, как, например, «христиане» — хорваты и мусульмане Боснии.
Нет, Орда не была «вампиром», сосущим из Русской Земли последние соки, как иногда представляют. Дань — это не только (а иногда и не столько) определённое количество материальных ценностей, отдаваемых властелинам; дань, даже чисто символическая — «по белке с дыма» (двора), — это ещё и знак подвластности. И в этом всё дело!
Для иудеев времён земной жизни Спасителя власть Римской Империи была нестерпимой именно потому, что по Закону Моисееву обязанные платить подать (десятину) только Богу, то есть Храму Иерусалимскому, они силой вынуждены были платить налог римскому языческому кесарю. Примерно так и для древней Руси. И дело здесь не в гордости, а в религиозном чувстве.
Промыслительно Орда подвергла на Руси испытанию не что иное, как именно веру.
Поначалу было так: русские князья, приезжавшие в Орду к Батыю за «ярлыком», должны были исполнить принятый там обычай: пройти сквозь огонь (для очищения), поклониться языческим символам. И многие, как говорит летописец, «славы ради света сего» поклонялись... Татары же «невозбранно давали им то, чего они хотели, да прельстятся славою века сего!» В глазах русских, это было чуть ли не сознательное со стороны татар духовное обольщение князей. Но вот пришёл черёд князя Михаила Черниговского. В 1247 году он должен был тоже поехать в Орду, решив ни за что не прельщаться. В этом его и боярина его Феодора укрепил духовник, сказав, что «для утверждения других» им нужно обличить прелесть Батыеву и исповедать истинную веру и стать «новыми святыми мучениками». Несмотря на горячие уговоры своих же русских спутников, готовых на себя взять грех поклонения огню и идолам, князь Михаил и Феодор сказали Батыю, что ему, как получившему от Бога «царство света сего» они поклонятся, а символам и идолам не будут, ибо не достойно христианам твари кланяться, но «поклоняться Святой Троице». Слугам своим Михаил сказал: «Не хочу только называться христианином, а творить дела полных». Оба были убиты, и оба прославлены в лике святых. Почти то же самое сказал тогда в Орде и князь Александр Невский. Но его уже не казнили. В лице лучших своих князей Православная Русь победила искушение, и татары это поняли перестав требовать от русских соблюдения своих обычаев.
Но оставались иные соблазны: смириться навсегда с владычеством Орды и использовать её в междоусобных распрях. Как это было преодолено, скажем после. А теперь о другом испытании.
Глава 4
ШВЕДЫ, НЕМЦЫ, ЛИТВА
«Дивна дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси!» Одновременно с нашествием с востока на Русь началось нашествие с Запада...
Одержимый антихристовым властолюбием папский престол Римской церкви давно, ещё при равноапостольном Князе Владимире и даже ранее при равноапостольной Ольге, стремился к тому, чтобы покорить себе Русь. Треокаянное это желание властвовать міром гнусно тем более, что всегда прикрывалось «благочестивым» предлогом привести к христианству народы. Ложь «благочестия» обнаружилась в том, что папы стремились утвердить свою власть над народами уже и без них христианскими: греками, южными славянами, болгарами, русскими... Бытие огромного Православного государства Восточной Европы, каковым была Русь, было для пап нестерпимым, потому что сие государство было им неподвластно. От начала Руси до сего дня и до скончания міра стремились и будут стремиться они покорить себе нас, если не уговором, то огнём и мечём, если не ими, то обманом и лестью. Вот как было в те дни, о которых мы теперь повествуем. В начале XIII в., направленные римским папским престолом шведы пошли покорять финнов, «примучивая», как выражаются летописцы, их к христианству. Так постепенно к 1240 г. они приблизились к Новгородской земле. Немногим ранее немец Альберт фон Буксгевден в 1200 г. вышел к ливам к Балтийскому морю, основав город Ригу. В 1202 г. он основал здесь и рыцарский Орден Меченосцев, который стал огнём и мечём приводить литовцев и ливов к христианству. Датчане приплыли к чуди и основали Ревель (Таллин). Меченосцы вскоре тоже придвинулись к границам Руси, захватив несколько русских городов (Юрьев, ставший Дерптом, ныне Тарту, Ям, Копорье, другие). Позже, в 1225-1230 г. между Неманом и Вислой на Балтике осел другой немецкий же рыцарский Орден — Тевтонский, созданный для Палестины, но побоявшейся ехать туда и приглашённый поляками для защиты от пруссов. Пруссов Тевтоны смирили и покорили, совершенно их онемечив. Онемечены, а не только приведены к христианству (то есть к папе) были и те славянские племена, которые искони жили на Балтике. На Руси это знали. По мере движения стали тевтоны тревожить литовские и русские земли Полоцка и Волыни. Под натиском немцев Литва, поначалу языческая, стала крепиться, объединяться, и сама начала «безобразить», как говорит летописец, в Новгородских и Псковских пределах. Римский папа шведам, меченосцам, тевтонам поставил задачу привести Русь в подчинение Римско-Католической церкви. В XIII-м веке старания эти начались с великим усердием. Мы уже говорили о том, как католикам удалось обмануть галицкого князя Даниила, возложив на него королевскую корону (1255 г.) и обещав крестовый поход против татар под условием унии с Римом. Князь Даниил Романович согласился, принял корону. Но крестовый поход, конечно, не был устроен. Татарская власть над Русью для Рима была лишь удобным предлогом для соблазна и обмана русских. Так попытались католики Римского папы соблазнить и князя Александра Невского. Папские послы при посредстве меченосцев явились к князю Александру точно с таким же предложением крестового похода против татар при условии подчинения Руси Римскому папе. Князь Александр ответил: «Мы знаем историю веры. Мы приняли святое Крещение от Православной Греческой Церкви и в подчинении у Римского папы не будем никогда».