На эстраде появился другой оркестр, который заиграл попурри из песенных баллад Александры. Зал наполнился узнаваемыми ритмичными звуками блюза.
Битси балансировала с подносом, предлагая гостям бокалы шампанского. Сенатор Уинтроп еще не приехал.
Все только и говорили о похищении сынишки Коксов. Можете себе представить, это мафия! А вы слышали...
Битси старалась не отвлекаться. Ей необходимо было уловить момент, когда появятся принц с принцессой и всеобщее внимание будет приковано только к ним.
Она не удержалась от искушения потрогать карман платья. Под серым шелком небольшое утолщение было почти незаметно. Когда она забежала за своим ножиком в сервизную, где хранилось запасное столовое серебро, никому и в голову не пришло ее проверять.
Битси вернулась в бар за новым подносом шампанского. Официантки сбились с ног. В зале собралось более шестисот человек, и все старались занять место получше, чтобы не пропустить появление принца и принцессы.
Тут Битси увидела его.
Он и впрямь был похож на Кеннеди: плечистый, с широкой белозубой улыбкой, сознающий свою неотразимость. Под руку с ним семенила его жена, Рита-Сью, в романтическом розовато-лиловом платье.
У Битси кровь стыла в жилах. Она даже не заметила, как кто-то из мужчин, проходя мимо нее, взял с подноса бокал шампанского. Она задыхалась; ей не хватало кислорода.
– Элизабет, – шепотом одернула ее одна из официанток, прошмыгнув мимо. – Что стоишь? Шампанское выдыхается.
Но Битси не слышала ее. Она даже не слышала звуков оркестра, исполнявшего «Ласковую женщину», как не заметила она и шевеления среди гостей, когда сотрудники службы безопасности освобождали проход.
Она думала только о том, что сейчас предстоит ее выход. Сенатору Дереку Уинтропу осталось жить несколько минут.
В Зеленой гостиной стоял гул голосов. Помещение заполнила охрана: телохранители королевской семьи, агенты секретной службы, офицеры городской полиции – все в смокингах и черных галстуках. У большинства из них были наушники и переносные рации. Все выглядели предельно собранными. Когда до принца Чарлза дошли известия о похищении сына Коксов, он не отказался от намерения присутствовать на приеме, но потребовал увеличения охраны вдвое. Президент Буш и его госсекретарь некоторое время колебались, но, сознавая международное значение намеченного события, признали такое решение принца Чарлза разумным и также подтвердили свое участие.
Принцесса Диана появилась из гардеробной, отведенной специально для нее. Ее фрейлина, Анна Беквит-Смит, стояла у двери снаружи, охраняя принцессу от непрошенных посетителей.
– Еще буквально пару минут, – сказала камеристка.
Диана почувствовала, что ей тянет волосы, а когда подняла руку к голове, то обнаружила, что драгоценная диадема, гордость королевской коллекции, сползает набок. Принцесса, как могла, поправила ее. Эта диадема получила название «Двойной узелок». Ее обрамляли изящные бриллиантовые полумесяцы, к которым крепились подвески из крупных каплеобразных жемчужин. Это фантастическое украшение надевалось крайне редко – именно потому, что диадемы ведут себя коварно.
– Вот так, – сказала фрейлина, выудив из несессера шпильку и в мгновение ока закрепив диадему. Принцесса обычно появлялась на людях без сумочки.
Диана обвела глазами Зеленую гостиную. Президент Буш, Дэн Куэйл, бывшие президенты Рейган и Форд с женами, губернаторы штатов Иллинойс и Мичиган потягивали шампанское и обменивались новостями с политической арены.
В дальнем конце гостиной Диана увидела Чарлза в окружении автомобильных магнатов, таких, как Ли Айакокка, Роджер Смит и другие, не менее известные. Он раскраснелся и был всецело поглощен переговорами на благо Британии. Диана порадовалась за него: его дипломатическая миссия явно должна была увенчаться успехом. Миссис Тэтчер оценит по достоинству его усилия. Королева тоже будет довольна.
Если только...
– Но вы обязаны меня пропустить! – налетала Мэри-Ли на охранника, преградившего ей путь у главного входа.
– Извините, мэм, вас нет в списке.
– Как же нет? Смотрите! Вот мое приглашение! – Она открыла вечернюю сумочку, расшитую бисером, и сунула ему под нос пригласительный билет. За ней уже выстроилась очередь, и Мэри-Ли сгорала со стыда.
Охранник внимательно изучил ее билет и еще раз сверился со списком.
– Нет, извините, – повторил он.
– Прошу вас, позвоните и проверьте! – взмолилась она. – Вы же видите: это простое недоразумение.
– Отойдите в сторонку, мэм. – Страж ворот был непреклонен.
Мэри-Ли затравленно озиралась. Вдруг к охраннику подошла женщина в коралловом платье, отделанном гофрировкой, и начала что-то говорить ему на ухо. Напряжением всех своих сил Мэри-Ли вспомнила ее имя: Долли Ратледж! Да, она была у Александры консультантом по организации приемов.
Мэри-Ли бросилась к ней.
– Долли, мне очень неловко, но произошла какая-то ошибка. Я знаю, что мое имя было у вас в списке – я лучшая подруга Александры.
Конечно, Долли сразу узнала ее – еще бы она ее не узнала! – и провела через пост охраны.
В зале Мэри-Ли остановилась, чтобы отдышаться. Разумеется, она держала ухо востро: в сумочке был наготове новый диктофон с чистой кассетой, но она захватила его скорее по привычке. Сегодня она не планировала собирать материал. Ей нужно было объясниться с Александрой.
Она шла сквозь толпу – рослая, почти под два метра в туфлях на высоких каблуках, одетая в бальное платье из нежно-зеленого креп-жоржета. Ее никто не сопровождал: они с Джейком опять поссорились.
Одна из женщин, занимавшая высокий пост в промышленной корпорации, недавно была гостьей ее телепрограммы. Женщина не поздоровалась, но обернулась к своему спутнику и что-то прошептала ему, указав глазами на Мэри-Ли. Та без труда прочла по губам: «Сволочь».
Мэри-Ли даже бровью не повела, но в глубине души была поражена, что о ней сложилось такое мнение. Она сделала еще несколько шагов вперед.
– ...вам не кажется, что все туалеты Дианы немного простоваты? – говорила другая женщина. – Таков британский стиль в целом.
– Она носит обувь сорокового размера, – добавила ее собеседница.
Мэри-Ли схватила высокий бокал с подноса первой попавшейся официантки и наполовину осушила его одним глотком в надежде хоть немного успокоиться.
У дверей Зеленой гостиной выстроилась фаланга неулыбчивых молодых людей в смокингах.
– Пресса, – небрежно объявила Мэри-Ли. – Эн-Би-Си.
Она помахала своим удостоверением перед носом одного из этих крепких парней. Ее согревала мысль, что тысячи людей знают ее в лицо – почти как Барбару Уолтерc, самую знаменитую телеведущую. Расчет оправдался. Ее пропустили в Зеленую гостиную.
Мэри-Ли по достоинству оценила отделку интерьера. Гостиная была оклеена обоями с растительным орнаментом, выполненным по эскизам Лоры Эшли; в огромных кашпо красовались причудливые композиции из роз, лилий и орхидей. Здесь царила толчея, но половину присутствующих составляли охранники в штатском. Дианы нигде не было видно, зато Чарлз находился в центре внимания: он вел серьезную беседу с директорами автомобилестроительных корпораций.
– Мэри-Ли... это еще что? – услышала она суровый голос Ричарда Кокса.
Его неприветливый тон не вязался с учтивой светской внешностью. Ричард выглядел еще эффектнее, чем обычно: его облик был безупречен, от черного шелкового галстука до запонок из черного оникса с бриллиантами. Черный шелковый пояс, положенный к смокингу, подчеркивал безукоризненную стройность его фигуры.
– Хелло, Ричард, – бодро сказала она, но улыбка получилась неуверенной. – Чудесный вечер!
Но Ричард не стал играть роль радушного хозяина.
– Какого черта ты здесь делаешь? – приглушенно спросил он. – Я же сам вычеркнул твое имя из списка. Тебе было ясно сказано, Мэри-Ли: я требую, чтобы ты больше о себе не напоминала.