Очень скоро загадка разрешилась. Окликнул коррехидора столь фамильярным образом его дядя Джейк — младший брат леди Мирай. И именно у леди Мирай были такие же каштановые волосы и серые глаза. Только у матери Вилохэда глаза были холодными, а лицо с прекрасной белой кожей — бесстрастным, а вот у её младшего брата глаза искрились весельем, а знакомые черты Берёзового клана — короткий прямой нос, чуть впалые щёки и волевой подбородок, были весьма подвижны и выражали всякую эмоцию хозяина.
— Так старина Гевин притащил сюда тебя? — увесистый хлопок по плечу, — но я рад. Не пересекался с тобой с Артанского нового года. Как дела? — и, не дожидаясь ответа, продолжал, — а эта прелестница и есть новая невеста Дубового клана? Представь меня даме, а то я чувствую себя не в своей тарелке!
Рике показалось, что навряд ли сыщется в подлунном мире такая тарелка, чтобы её новый знакомый почувствовал бы себя в ней дискомфортно. Однако ж представление состоялось. Дядя Джейк наговорил чародейке всяческих комплиментов, приложился к ручке и продолжил вываливать на племянника горы информации.
— Я тут, Вильчик, некоторым образом, по обязанности. Ты помнишь моего лучшего друга Сю́ро Са́нди? — Вил кивнул, — так вот, хозяйка приёма — его младшая сестра Томо. Она урождённая Сюро. Положение, так сказать, обязывает моего друга поддержать малютку Томо на её первом таком большом приёме в новом доме, а я уж поддерживаю друга, — дядя Джейк расхохотался своему невольному каламбуру, — политика, сделки, всё это вне моих интересов. Как только удастся выцепить Санди, сразу вас познакомлю.
— Его сиятельство герцог Окку, — с должным почтением провозгласил дворецкий, исполняющий роль мажордома.
Рика обернулась и увидела отца Вила в парадном облачении главы Дубового клана. Харада и его жена тепло поприветствовали почётного гостя, тот прошёл в зал.
— Поздно, ретироваться поздно, — сокрушённо прошептал дядя Джейк, — бдительное око Гевина уже узрело меня. Придётся переварить порцию недовольства со стороны многоуважаемого зятя Берёзового клана. Видите ли, Эрика, как к невесте любимейшего своего племянника я стану обращаться к вам без церемоний, Гевин полагает меня человеком никчёмным, я не почитаем им, поскольку а — не женат, б — уважаю карточную игру, и в данном искусстве достиг немалых успехов, в — люблю хорошую компанию и хорошую выпивку, а также предаюсь лености, избегая военной и статской службы. Из-за всех этих моих достоинств отец Вилли всегда препятствовал нашей с ним дружбе, — он смолк на полуслове, поскольку сэр Гевин решительным шагом направлялся в их сторону.
— Леди Эрика, Вил, — коротко поклонился герцог, когда подошёл, — вы молодцы, не опоздали. Джейк, а что позабыл ТЫ на сугубо деловом приёме? Тут не будут метать банк и не пригласят красоток из квартала красных фонарей, дабы развеять твою скуку,
— Я тоже сердечно рад видеть тебя, Гев, — поклонился в ответ Джейк, — как здоровье Мирай? Она ещё не решила окончательно оставить твоё Оккунарское захолустье и перебреться в столицу, где прошли её детство и юность?
— Твоей сестре, в отличие от тебя, прекрасно известны такие слова, как «долг», «клан», «семья». Ей даже в голову не может прийти назвать Оккунари захолустьем. Ведь это её дом.
— Да, да, Гев, ты, как всегда, серьёзен и преисполнен истинного достоинства древесно-рождённого лорда. Боги сыграли злую шутку с моим семейством: все достоинства и серьёзность достались моей дорогой сестре, а вот такие качества, как безудержная весёлость, бесшабашность и рисковость выпали на мою долю.
— И, как погляжу, ты вполне сим доволен.
— Не жалуюсь, Гев, не жалуюсь. Считаю, что сетовать на решения богов — только гневить их. Они ведь могут и лишить тебя тех малостей, коими одарили. Я же о своих малостях пекусь весьма ревностно и дорожу всеми качествами своей личности. Однако ж, я наблюдаю некое скрытое недовольство своим присутствием, посему откланяюсь.
— Раздражающий тип, — пробормотал ему вслед сэр Гевин, — просто в голове не укладывается, что он и моя драгоценная Мирай — родные брат и сестра. Как тебе хозяин дома?
— О хозяине сказать что-то определённое затрудняюсь, поскольку кроме дежурного приветствия с напускной радостью по поводу прихода совершенно ему незнакомых людей я не видел. А вот дом — совершеннейший шедевр, великолепная манифестация обретённого высокого положения для поднявшегося из черни человека. Видимо, древесно-рождённую супругу не допустили к выбору обстановки и штор. Они просто чудовищны.