«К тому же очень сложной задачкой по риторике и грамматике, — вставил Эйд. — Просто ужасной!»
Шутка заставила Велисария тихо усмехнуться. Затем, когда он наконец стал осмысливать происходящее, он победно поднял кулаки над головой и начал смеяться вслух.
«Мы выиграли, говорю тебе! Все закончилось!» — крикнул он Эйду ментально.
В последующие часы, когда Велисарий набрасывал планы уже следующей кампании — той, которая на будущий год окончательно выгонит малва из Пенджаба и очистит дорогу для римского наступления в сердце империи, Гангскую равнину, — его подчиненные перестали хмуриться. Но не совсем, обеспокоенные кое-какими мыслями.
Может быть…
Да, их великий полководец не склонен недооценивать врага, поэтому… может быть…
Но…
Затем, как раз перед рассветом три дня спустя, телеграф снова начал стрекотать и Калоподий передал послание в шатер Велисария.
Полководец уже проснулся, поэтому смог добраться до причала в течение получаса. Теперь Менандр и его моряки называли причал с защитными сооружениями Дворцом Юстиниана.
Маврикий добрался туда раньше Велисария. В течение не более чем пятнадцати минут все остальные командующие римской армии собрались рядом с Велисарием наверху платформы — части защитного сооружения, которое римские инженеры поставили для обеспечения сохранности «Юстиниана» и «Победительницы». Оно получилось огромным и тяжелым — массивные бревна, покрытые камнями и землей, способные противостоять даже самым мощным мортирам малва, которые враг временами отправлял на речных судах в попытке разрушить боевые корабли, позволявшие римлянам удерживать позиции на Инде.
К тому времени Маврикий уже успел все подсчитать. «Фотий», который приближался к ним на рассвете, тянул не меньше трех барж. Если хотя бы одна из них везет порох, больше не имеет значения, правильно ли Велисарий оценил врага. Даже Маврикий — даже мрачный, пессимистичный Маврикий — был уверен, что достаточное количество пороха в Железном Треугольнике позволит выдержать годы массированных атак.
— Вот все и закончилось, — объявил он. — Мы выиграли.
И те же самые слова произнес Ашот, когда ступил на берег.
— Все закончилось. Мы выиграли. — Коренастый армянин махнул рукой в сторону, откуда приплыл. — Малва сняли осаду Суккура пять дней назад. Пусть Бог поможет несчастным ублюдкам, которые пытаются отступить сквозь узкое ущелье, когда их преследуют Хусрау и его персы, а у них нет припасов, о которых стоило бы упоминать. Малва потеряют еще двадцать тысяч человек до того, как доберутся до Пенджаба, если я только правильно оценил ситуацию, и большинство умрет от голода или дезертирует.
Он с энтузиазмом бросился описывать все остальные события, имеющие хоть какое-то отношение к кампании.
— И Бузес с Кутзесом тоже их давят! Они добрались до Суккура на следующий день после того, как малва начали отступление, и просто пошли дальше, со всей армией. Сквозь ущелье идет более семидесяти тысяч человек, и ни одного из них даже не поцарапали враги. Им ничего не мешает, кроме той жалкой крепости на берегу реки.
Он скривился.
— Даже если малва попытаются удержать крепость, Кутзес клянется, что его пехота возьмет эту груду камней за два часа. Я не удивлюсь, если он прав. Его парни ничего не делали на протяжении многих недель, только маршировали. Они просто горят желанием подраться.
Его энтузиазм охватил остальных. В течение некоторого времени офицеры во Дворце Юстиниана болтали о сотне новых планов. Большинство из них включали детали, особенности и сложности обеспечения. Нужно постоянно держать один из пароходов в Треугольнике, используя другой, чтобы тащить побольше барж — эта вонючая, жалкая крепость перестанет представлять опасность, если до нее доберется Кутзес! — и, конечно, чередовать суда, чтобы все моряки могли разделить славу, добивая эти жалкие так называемые речные суда малва, — не хочется, чтобы кто-то огорчался, потому что его товарищи начинают называть его управляющим баржей…
Достаточно скоро офицеры начали рассуждать о маневрах и кампаниях. Направиться вверх по Сатледжу — чушь, именно там Линк построил свои самые крепкие форты! — лучше обойти вокруг, по Инду — соединиться с Кунгасом в Гиндукуше, вы представляете, к этому времени он уже добрался до перевала Хибер!
Велисарий ушел задолго до окончания обсуждения. Теперь на планирование будет достаточно времени; более чем достаточно до начала следующей кампании. Все закончилось. Мы выиграли. Но сегодня, сейчас, у него оставался долг, который требовалось выплатить. Как можно лучше.