Какое интересное предложение! Еще интереснее было бы узнать, можно ли от него отказаться.
– Чай заваривать надо. – С надеждой смотрю на Давида: вдруг у него нет времени, и он передумает.
Только сейчас замечаю, что на парне нет пальто и обуви. Почему я не слышала, как он раздевался?
– А я никуда не тороплюсь, могу и подождать. Но зачем? Вы ведь уже заварили ромашку с мелиссой. – Давид наклоняется и поднимает довольно объемный бумажный пакет, который, видимо, стоял в коридоре. – Выпечку я принес.
Понятно. Отказаться не получится.
– Того чая всего на кружку. – Поднимаюсь с пола. – Если кипятком разбавить уже не вкусно будет, а с молоком магазинным вы, наверняка, не будете. И вообще, какая выпечка после физических упражнений! – Сама не знаю, к чему генерирую эти отговорки, если он уже все решил.
Медленно плетусь к выходу из гостиной.
– Молоко в этом пакете тоже есть. Если так переживаете за фигуру, можете просто попробовать. Чуть-чуть.
Иду по коридору и продолжаю брюзжать:
– Знаете, что говорят о причинах полноты поваров?
– Просветите меня, пожалуйста.
– Им приходится пробовать блюда, которые они готовят. Хотя бы чуть-чуть.
Включаю свет на кухне и направляюсь к шкафчику за чашками. Слышу, как за спиной шуршит пакет, из которого, по всей видимости, извлекают содержимое. Ловлю себя на мысли о том, что забыла проверить наличие чужых вещей в прихожей, а ведь собиралась.
– Смешно. – Давид садится за стол. – Давайте, вы мне сейчас расскажете то, о чем я просил. Мне кажется, это тоже будет забавно послушать. Потом уже будем пить чай, а то мало ли что.
Переживает, что подавится?
– Смешно, – копирую его.
На самом деле, мне немного обидно, что я его так веселю, но в данной ситуации лучше не капризничать, а ловить момент. Если предоставляют возможность выбрать вербальный способ общения, нужно соглашаться. Он, конечно, уверяет, что без необходимости в голову ко мне не лезет, но тут я вынуждена полагаться исключительно на его порядочность.
– Идея с парнем представляется мне излишне затратной в плане времени, нервов и денег, – отвечаю, развивая мысль, высказанную в гостиной. Попутно пытаюсь разлить травяной настой поровну.
– И на какие же цели должны идти денежные средства с вашей стороны?
– Одежда, обувь, косметика, парикмахер и прочие салонные радости, – продолжаю плести чушь.
Давид внимательно на меня смотрит, подперев подбородок ладонью. Пока он размышляет над сказанным, я доливаю в кружки молоко из стеклянной бутылки. Замечаю, что она очень странная: по форме напоминает советскую тару из-под кефира, а по размеру – детскую с молочной кухни.
– И вы считаете эти расходы обязательными? – интересуется Давид и пробует чай.
Я следую его примеру, пододвигая к себе кружку и отщипывая кусочек от ближайшей булочки.
– Я – нет. Но глянцевые журналы, мужские и женские, пишут, что обязательны. А еще в этих журналах пишут, чем современная девушка должна радовать своего молодого человека в постели. Думаю, что если лет в тринадцать начать, то как раз к восемнадцать профессионально всеми техниками овладеешь. – Господи, что я несу!
После окончания моего монолога Давид решительно ставит чашу на стол и, по-моему, задерживает дыхание, чтобы проглотить выпитое и не подавиться.
– Но вам не кажется, что в реальной жизни все по-другому? – спрашивает, он, прочистив горло.
Я согласно киваю:
– Кажется. Я считаю, что самое главное – быть хорошим человеком, правда, следуя этой философии, я пока одинока. Кстати, вам уже смешно?
– Нет, – признается парень.
Несколько секунд он разглядывает стену, потом вновь поднимает на меня глаза.
– Вы мне врете.
Могу поклясться, что расслышала в его голосе удивление. Если он рассчитывал на исповедь, это его проблемы. Я лишь киваю, соглашаясь, и наконец-то отправляю отломленный кусочек в рот. Боже! Вот это вкус!
– Где вы это купили? – Не могу удержаться от вопроса, и надеюсь, что это не окажется очередной тайной, о которой мне знать не положено.
– Это домашняя выпечка. – Давид выглядит немного растерянным, видимо, никак не может прийти в себя после личного открытия: задавая интимный вопрос, не факт, что получишь честный ответ. – Вы остальное доедать будете или ограничитесь уже съеденным во спасение фигуры?
– Какая фигура?! – Я продолжаю потрошить булку. – Рецепт не скажете?
Мой вопрос вызывает улыбку.
– Простите, но тут я ничем не могу вам помочь. Кулинария не является моей стихией.