- Вы его и так прилично наказали. Хватит.
Авенир потеснил толпу, помог тощему встать:
- Значит, школа. И учителей хватает?
- Остались только Старый Дон и Каст Генри. Еще староста учит.
- Ясно, тут и староста есть. Проводишь меня к нему. А вы верните деньги в школу. Уразумели?
Детвора закивала. Авенир с вором-неудачником зашагали к старостату. Волхв мельком присматривался. Многие дома покосились, заборов не было. У редкой избы суетился пёс, люди оглядывались на чужака с опаской, женщины закрыв лицо, скрывались в домах. Попытался подойти пьяный мужик, но запутался в собственных ногах, плюхнулся в корыто помоев.
«Кого-то они напоминают» - парень напряг извилины. - «Дети одинаково одеты, женщины прячутся. Хотя, как же ещё? Во всех поселениях традиции сходны и чтутся веками».
Старостат - высокий и красивый дом в два яруса был, пожалуй, единственным сооружением не из дерева. Стены выкрашены синим, в окнах переливается мутное кварцевое стекло. Казалось, что когда разруха гуляла по деревне, то обошла здание стороной. На заборе крепилась табличка с восьмиугольником - символом Гроумита. Авенир с Тайрином с усилием отворили тугую крепко прилаженную к забору калитку.
Староста Роуэльд плюхнулся в уютное широкое кресло и подумал о том, что ему хотелось бы сейчас жареных грибов и свежего сливового соку. В дыхании давно появился сладковато-кислый привкус - больной желудок вкупе с возрастом заявляли о себе часто и громчо. В свои семьдесят два староста выглядел на все девяносто - сказалось неспокойное прошлое. Да, почти никто из соратников не дожил до этого времени - а как бы хотелось пропустить чарку-другую, вспомнить удалые года, когда чувства были острее, а жизнь текла стремительно ...
Дремы прервал решительный стук в дверь.
Старик вздрогнул.
«Эх, и кого принесло в такую рань? Неужто опять какого-то мужика, с вечера напившегося льняного самогону, замучила совесть и он приполз жаловаться на несчастное житие?»
Снова раздался стук.
Роуэльд кряхтя, переваливаясь с боку на бок, проковылял к двери, открыл смотровое. На пороге стояли здешний постреленок и молодой незнакомец в странном одеянии.
- Кто ж это пожаловал ко мне в гости?
- Впустите, голова. К вам тута человек пришел. Про школу спрашивал.
- Да вижу, что не зверь.
Щелкнул затвор и тяжелая исцарапанная дверь бесшумно отворилась.
- Входите. Есть хотите? Молодчатка ведь всегда голодна? За столом и беседа лучше идёт.
Из глубины дома пахнуло теплом и уютом. Широкий вход ведёт в гостиную, на стенах спят картины, в подставках мирно горят свечи.
Роуэльд усадил гостей за стол. Глубокие уютные кресла меньше всего походили на обеденные стулья. В Академии такой роскоши не было - все сидели на твердых неудобных лавках, еда хоть и была вкусной, но казалась ненастоящей - видать, маги-повара не сильно заботились о желудках дагов. Раздумья прервал аромат, доносившийся с кухни. Запах густ - можно почерпнуть ложкой и запихать в рот. В животе съежилось, Авенир ощутил неимоверный голод. На столе появились жареные куропатки, котелок с галушками, ячменные лепешки и плошка сметано-чесночной намазки.
- Налегайте от души. Я позавтракал уже. Разве что почаевничаю с вами.
Нечасто этот дом видел подобное чревоугодье. Первыми исчезли куропатки. Хрустя зажаристой корочкой, обсасывая жирные пальцы и почерпывая лепешкой намазку, гости приговорили птичек. На очереди стояли галушки. Их уплетали не так бодро, но огонек в глазах ещё горел. Когда староста внёс чайник, гости неторопливо макали лепешки в остатки намазки.
- Да уж, правду говорят, что еда это зло. Делает людей ленивыми. Делать ничего не хотят, лишь бы поспать.
Тайрин расплылся в улыбке, глаза сыто блестели:
- А раз вы нас накормили, значитца, вы - главный злодей!
- Вот юнцы то пошли, остроязы - проскрипел Роуэльд и принялся разливать дымящийся напиток.
«Незлобно проскрипел», - подумал Авенир. - «По-доброму так. Как любимый томик по зверобытию».
- Про школу спрашивал. Стало быть, учить надумал? - уже за чаркой терпкого напитка спросил староста, - а в каких сведущ науках? Молод ты для ученого ума. В такую пору юноши мыслят о богатстве, славе да теплых объятиях заботливых кармилитянок. Да и что знания? Опыт дороже.
- Ваша правда. Мыслить о девицах, тугих кошельках и почетном месте приятно, - Авенир почесал щеку. - Да вот в желудке от этих дрем не прибавляется. Наследства богатого мне Фортуний не принес, известности тоже - всё что имею, ношу с собой.
Юноша переборол накатывающую дрему:
- Я знаю зверовзросление, полевое хозяйство и сруб жилья.
Голос Авенира стал серьезным: