- А другие, которые не основная часть?
- Особые? Я был в их числе. Такие как мы, бьются в восемнадцать-двадцать. Три дополнительных года для освоения защиты, выработки силы. Ну, и чтобы дар подоспел. Но... я сначала проиграл. А потом сбежал. Теперь у меня много знаний, сил защитных - я потому, наверное, и прошел через преграду твоей жены. А от воплощения убежал и на что способен, не ведаю.
- То есть ты это, как кузнец без кузни?
- Истинно сказал. Все знаю, а молота в руках не держал.
В избе, больше похожей на небольшое становище, пахло мясом. Евлампия ловко разделала оленя и укладывала сочные куски на сковороду. Жир шипел, дымился, куски покрывались твердой хрустящей коркой. Женщина ловко перекидывала мясо, добавляла лук, редьку, заливала молоком и лихо замешивала чеснок с медом.
- Быстро вы что-то. Ну да сейчас уж приготовится. Детки накормлены, резвятся во дворике.
Авенир наблюдал за готовкой с нескрываемым восторгом. Видом деревенская, а готовит получше Глинтлейских поварих. Те все козырнуть норовят - а ведь нет лучше для мужчин еды, чем простое мясо. Ну, разве что, мясо с чесноком.
Мужчины сели. Кедровая лавка после заледеневшей шкуры муравита казалась государевой периной. Евлампия вывалила мясо в таз, брать руками - кому сколько охота, не у знати, чай.
Юноша протянул руку. Корка хрустела, лопалась, по щекам тек ароматный сок, запах бил в ноздри. Желудок благодарил хозяина за щедрость и перехватывал еду еще у глотки, сжигал без устали. Рука ткнулась в пустой таз. На него удивленно посматривали Бакун с женой.
- Да-а-а, худ как комар, а ешь как Аззар. Взбодрила тебя лесная погулка. Ладно, закусили, пора серьезно поесть. Ягода, принеси нам еще яств.
Рыжеволосая вспыхнула, вздернула носик, но послушалась. Через минуту на подносах выплыли жареный гусь, картошка в мундирах и гора салата. На столе появились кувшины с морсом, развернулась облитая яблочным соком баранья нога.
Авенир не подал виду, что удивлен. Колдуны, чего сказать. С Бакуном бросились уничтожать пищу. Здоровяк жевал, рвал на части, хлопал себя по пузу - вкусны дочкины яства - не стрепня Евлампии конечно, но всем Дольснейским поварихам фору даст.
Юноша отвалился на спинку, смотрел осоловелыми глазами. Это Марх мог после пира сразу на коня, а ему продых нужен - поспать, поваляться. С усилием приосанился. В голове мелькнула шальная мысль, нужно было высказать, пока горяча:
- А скоро ли восстание? Может, помогу вашей земле освободиться от ига джунгаров?
Бородач перестал жевать, изо рта вывалися пережеванный кусок. Евлампия остановила кухонную суету, прислушалась.
- Как ты нам поможешь?
Бакун ковырял стол, задумался.
- Хотя сколько уже можно окольными... Хорониться от всех?
Авенир говорил обдуманно, руки сложил на стол, лоб нахмурен, брови, того глядишь и столкнуться, как два тура по весне.
- Мне нужно знать, сколько людей способно встать на войну. Земли Дольснеи обширны - дивлюсь, что ваш каган ничего не делает.
Кович заулыбался:
- Так это у джунгаров каган, а у нас сцер. Джунгары хватку потеряли за это время, дань берут, в бороду не плюют. Наверное, и сабли держать разучились. Но, даже если нас будет тридцать тысяч супротив их пяти, железа то нет! Они все забрали и данники у них сохи точат. Какое там оружие!
Сцер заперся в своей крепости, распустил опричников - в стольный град лучше не соваться - хуже джунгар.
Что ты сможешь? Гиблое это дело...
Юноша улыбнулся, глянул исподлобья:
- Знание, как и железо, не должно ржаветь. Если жена твоя меня обучит, да поможет чуток, крестьяне будут биться получше отборных янычар.
Глава 13. Тулай
Пришла весна. Из черной жирной земли пробивалась молодая зелень, щебетали отогревшиеся птицы, с деревьев сползала ледяная перина. Струились, журчали ручьи, в воздухе пахло хвоей, солнцем и грязью.
Со всех земель сходились угнетенные. Евлампия провела чаровской круг - теперь джунгарским шаманам и волхвам не увидеть, что твориться под сенью вековых древ, как собираются и разбивают поселения люди. Худые, усталые, нет сил терпеть иго кагана и сцера - таким уж и смерть в радость. Ведунья третий месяц обучала юношу использовать дар, постигать глубины души. Вот и сейчас в его руках горит, переливаясь голубыми звездами, шар ясного видения - водит вправо, влево, подбрасывает и управляет.
- Магия, дорогой мой, приходится дочерью природным силам, - напевно поучала Евлампия. - Истинная энергия заключена в созидании. Только кажется, что природа сильна разрушать - на самом же деле, она своей силой уравновешивает нашу неправду, наказывает, учит. Стихия - это самая грубая сила, намного тоньше и разрушительнее энергия мысли, слова. И, чтобы магия была жива, нужно ее постоянно внутри себя возгревать, поддерживать поток. Без течения река превратиться в болото.