В зале уже работали трое. Хеминс задумчиво рассматривал возникающие на столе голограммки. Профессор Гринвин изучал последние результаты исследований, руки бегали по панели, щипали лоб, протирали причудливые окуляры - дань старому времени. Третьей была молодая девушка, она только недавно перевелась в этот блок. Изредка он видел ее проходящей по коридору, кивал в знак приветствия. Сейчас на ней не было платка и было странно видеть голый череп с едва видным шрамом с левой стороны макушки. Впрочем, она была по-своему красива - тонкий нос, лисьи, всегда задорные красные глазки. Подбородок маленький, острый - можно ухватить двумя пальцами, кожа неестественно бела. Альбиносы среди людей - редкость, а чтобы еще и женщина - только в фантастике. Хеминс небрежно помахал:
- Проходи, Дип. Как твой календарь, все бьешься в раздумьях?
- Герр Кайрат, летоисчисление - моя страсть. У каждого есть тайная мечта изменить мир и только я так смел, что мечтаю наяву.
Юноша сел. Кресла послушно подвинулись, сохраняя равное расстояние между участниками. Этот ход предложил Сартмес, дабы равноправие выражалось даже в площади сенсорки у заседающих. Он всегда старался поступать правильно. «Это в нем и плохо - невозможно достичь вершины горы, не спустив пару лавин и десяток альпинистов».
- Ты каждый день именно этим и занимаешься. Я не зря спрашиваю о календаре. Расскажи подробнее об успехах.
Диптрен заметил, как в глазах Наттилы (так звали белокожую) промелькнул интерес.
- Отчего же не рассказать. Я лишь немного пощипал существующее времяисчисление. Год делится на четыре сезона. Каждый сезон состоит не из трех месяцев, а из четырех. Каждый месяц - из трех недель. Первые две недели по семь дней (пять рабочих плюс два выходных), в третьей - восемь, то есть один дополнительный выходной. Ну, понимаете, это последняя неделя, дополнительное время отводится на планирование следующего месяца. Каждый четвертый месяц идет как раз на смену сезона. Отличен тем, что в последней неделе уже одиннадцать дней - три на планирование нового сезона, и стандартный день для месяца. Таким образом, периоды в каждом сезоне стабильны. Есть лишь одна загвоздка.
- В чем же она заключается?
Вопрос задал Гринвин. Он поправил очки, пронзал юношу острым, как скальпель, взглядом.
- Лишний день с четвертью. Мой календарь состоит из трехсот шестидесяти четырех дней. Так и должно быть изначально. Но вращение Земли замедлилось, календарь растянулся. Да и смысл менять систему?
Директор с профессором переглянулись. Хеминс улыбнулся, заложил руки за голову и откинулся в летающем кресле. Магнитный стул описал поворот и придвинулся к столу. Гринвин кивнул Натилле. Раздался звонкий тонкий голосок.
- Да, у юноши определенно есть пророческое чутье. И предпосылки к шизофрении. Одно другому не мешает.
Обернулась к Диптрену.
- Вы считаете, что календарь - лишь хобби, но ваши расчеты имеют более важное значение. Вы заново составили утерянную тетраграмму Набополассара - ученые считают, что в то время планета была в идеальном состоянии.
Синеволосый внимательно слушал. Девушка продолжала.
- Во времена до разгерметизации аквасферы земли порядок смены сезонов регулировался защитной оболочкой планеты, располагавшейся над ионосферой. Представляла собой сетку, мы не знаем из чего - возможно, разновидность редких металлов. Она регулировала вращение земли и преломляла излучение Солнца. После разгерметизации - в истории Вы ее знаете как всемирный Ноев потоп, - вращение планеты перестало регулироваться и началось угасание жизни. Сейчас же поведение планеты похоже на поведение вращающегося волчка - явная нестабильность. Первая волна была сбоем с оси.
- Я удовлетворен нашей беседой, Натилла, узнал много нового и, мне по душе ваш... - Диптрен запнулся, - комплимент относительно пророческого чутья.
Юноша умолк, обратив внимание на выпавших из беседы мужчин. Те наблюдали внимательно, параллельно размышляя о своих проектах. Парень ударил по коленям, бодро воскликнул:
- Но мы же ученые! Согласен - для непосвященных наша наука и использование модуляторов уже сильно смахивает на колдовство - а это только начало... Хватит вступлений, говорите прямо.
- Посмотри.
Гринвин привстал, подошел ближе к сенсорам. На панели возник голографический волчок, погруженный в прозрачную сферу. С голову человека, крутится ровно, иногда между ним и столом проскакивают желтые искорки. Профессор сделал движение рукой. Юла сделала пару неуверенных оборотов, скользнула и кубарем поскакала в сторону Хеминса. Предмет исчез у края стола.