Тори кивает.
- Хорошо.
Затем она кладет конец веточки в рот и отрывает паука зубами.
Пока она жует паука во рту, оба ребенка отступают назад. Их рты расширяются. Они больше ничего ей не говорят. Когда она поворачивается обратно к кустам, дети убегают так быстро, как только могут.
После того как она съела всех пауков в квартале, Тори сдается. От них она стала только голоднее. Она никогда не сможет собрать достаточно жуков, чтобы удовлетворить свои потребности в калориях.
День складывается совсем не так, как она себе представляла. Никакого пиршества на весь день. Никаких безграничных запасов калорий. Это полная противоположность рождественскому утру.
Она садится в тень и упирается подбородком в колени. На нее нахлынула волна депрессии. Вся ситуация кажется безнадежной. Она понимает, что ей придется вернуться в квартиру и снова воспользоваться велотренажером. Это действительно единственный выход.
На ее руку садится оса и жалит ее три раза. Она хватает ее и кладет в рот, вяло жуя. Вкус уже не тот, что был, когда у нее в стенах был собственный улей. Еще одна оса ужалила ее в шею, она смахнула ее и слизала останки. Ощущения не приносят ей никакой пользы. Даже поедание ос не может поднять ей настроение.
Когда все больше ос кружат над ее головой, она понимает, что улей должен быть где-то поблизости. Она обыскивает дерево над головой, пока не находит его. Затем она возвращается в свою квартиру, хватает чехол для подушки и ловит улей. Она получает десятки укусов на лицо и руки, но это того стоит. Она возвращает улей в квартиру и пересаживает его в стену, надеясь, что в нем не осталось ядов, оставшихся после уничтожения последнего осиного гнезда.
Но даже с новыми осами в ее доме все равно все кажется безнадежным. Ничего не остается делать, как вернуться к велотренажеру и набрать все калории обратно. Она просто смотрит на новую дыру в стене, которая теперь в десять раз больше, чем была раньше, и заклеена пятнадцатью кусочками клейкой ленты. Она громко вздыхает и снова переодевается в свой спортивный костюм.
Принеся коробку с чистящими средствами вниз, она вытирает раму велосипеда, очищая сиденье от пота и эякулята. Но как только она заканчивает отмывать его, из задней части вытекает коричневая жижа.
- Ты серьезно?
Она отступает назад и смотрит, как тварь обгадила себя и ковер. Комната наполняется запахом прокисшей брокколи. Темно-коричневый осадок вытекает из него, словно детское дерьмо.
- Ты можешь быть еще более отвратительным? - спрашивает она у велосипеда.
Впервые она обращается к нему напрямую. Когда она подходит к нему, то видит, что глаза у него плотно закрыты.
- Теперь я должна убирать и твое дерьмо?
Велосипед явно унижен и не может смотреть ей в глаза. Она просто ворчит на него, пока он не закончит ходить в туалет. Затем она убирает за ним.
- Если ты собираешься срать, делай это до того, как я тебя помою, - говорит она. - И даже не думай делать это, пока я на тебе скачу. Даже не вздумай пердеть.
Если она собирается ездить на этой штуке каждый день, то понимает, что ей придется начать мыть ее перед использованием и кормить после того, как она закончит. Нужно выработать регулярный график кормления, чтобы он не обгадил ее всю, пока она едет. Закончив, она опускает ведро под анус.
Когда она замечает, что пенис твари снова эрегирован - скорее всего, он возбудился от того, что его унизили и наказали, - она говорит:
- Гребаный извращенец.
Член мотоцикла бьется о ее бедра, когда она едет, но она не останавливается. Даже если эта штука эякулирует на нее, она не перестанет ехать. Ей нужно восстановить калории, даже если придется кататься на этой штуке весь день.
Ее промежность и трусики-стринги насквозь пропитаны потом. Она не может понять, кто это - она сама или велосипед. Ее половые губы трутся о влажное мясистое сиденье, вызывая возбуждение, пока она крутит педали. Езда на живом велотренажере не доставляет ей ни малейшего удовольствия, но ее тело, кажется, возбуждается. Эта мысль вызывает у нее отвращение. Она не уверена, может быть, это просто от пота, но ей кажется, что она становится мокрой. Жидкость из влагалища смешивается с потом от велосипеда, образуя еще более смазанную поверхность.
Когда Тори смотрит вниз, она замечает то, чего не замечала раньше. Велосипед ребристый и неровный. Под плотью ощущается пульсирующая вибрация. Как будто сиденье создано для того, чтобы доставлять сексуальное удовольствие женщине, которая на нем едет. Тори скрежещет зубами и едет быстрее, не обращая внимания на ощущения между ног.