Как они там меня назвали: ряженый аниматор. Даже переодеваться не нужно, просто с порога: «А чего это вы артистов в лицо не знаете?» И – морду кирпичом, грудь колесом.
Вот и дверь: необычная. Деревянная.
Ну, Святая Богородица, спасай!
[1] Hände hoch! – Руки вверх (нем.)
[2] Sehr gut – очень хорошо (нем.)
И мое сердце остановилось
Локация: точка спавна
Меня зовут Мишкой Зверевым. Знаменитому чудику модельеру, который еще и поет, я просто однофамилец. Не родственник, слава богу. Я ученик 7 «М» класса.
«М» – значит «математический». В нашем лицее еще есть «Н» – нормальный, да «Ашки» – коррекционный, то есть куда собрали всех отстающих и откровенных двоечников.
В общем, я обычный пацан. Не зубрила, не хулиган.
В тот день, когда все завертелось, мы с друзьями были у меня дома. Каникулы только начались, и жизнь казалась прекрасной.
Да, мы валяли дурака. Играли в телефонах, спорили, ходили в кафешку трескать «вкусняшки» и запивать это вредной колой, пока родители не видят.
Я подвязался пройти старинную игруху, где нужно было мочить в замке всяческих фашистов, чтобы в конце завалить еще и босса.
Димон Старцев был уверен, что меня непременно срубят чуть ли не на первом уровне, что было очень обидно. Конечно, я не такой упертый геймер, как Димка, но тут во мне гордость взыграла. Назло хотелось именно победить. Тем более, ничего сложного в прохождении не предвиделось.
Но поначалу, я действительно, пару раз «лажался». Это только подхлестывало и заставляло снова рваться в бой. А потом мы отлучились в кафе, оставив ноут открытым. Наверное, зря.
В общем, когда мы снова ввалились в мою квартиру, я услышал голоса, точно забыл выключить телик. Ну, ясное дело, я скинул обувь и заглянул в зал. Выдернутый из розетки провод от телевизора мирно лежал на тумбочке. Это удивило. А потом я осознал, что в соседней комнате разговаривает мой комп.
Я метнулся, точно ошпаренный; оттолкнул Димона, заходящего в туалет, кинулся на голоса.
Стас Рублев, вышагнувший из своих кроссовок, проводил меня странным взглядом. Он – третий в нашей компании, и это именно он самозабвенно спорил с Димычем, что я пройду игру, а разбивал их дурацкий спор я.
Обычно Рублев, наоборот, сглаживает конфликты, а не раздувает из мухи слона. Но не в этот раз. Тут он специально втравил нас в противостояние. Даже не представляю, зачем.
Впрочем, со Стасиком всегда все сложно. Он молчалив, обидчив. Он всегда рядом, так, что можно подумать, будто стал нашей тенью. Сколько себя помню, он всегда с нами. Мне иногда кажется, что он – инопланетянин, особенный, присланный, чтобы исподтишка наблюдать за мной и Димоном. И, наверное, контролировать, чтобы мы не поубивали друг друга из-за того, кто главнее.
Я влетел в свою комнату.
Ну, так и есть! Мог бы и догадаться.
На клавиатуре, развалившись, дрых наш черный кот Патрик. Видимо, он, когда укладывался, лапами набрал сочетание клавиш, запустившее игру.
Мне бы посмеяться, но я почему-то рассвирепел.
Кот открыл глаза, испугался и быстро убрался восвояси, нырнув под диван, справедливо полагая, что он сделал что-то неприятное.
Я сел за ноут и тупо уставился на экран.
Секунду назад я отчетливо слышал голоса. И это была именно компьютерная озвучка. Что-то типа «Жизнь за Нарзула!»
А теперь в игре все молчали: напряженно, таинственно. Даже фоновой музыки не было. Неужели моему ноуту есть, что от меня скрывать?
Я насмешливо покосился на игровой скин. Иконка Блецковича задумчиво играла бровями, точно юнит пребывал в недоумении: что делать, куда бежать? Герой же, упершись носом в стену, мерцал, точно ослик, таранящий лбом преграду. Ему не с кем там было, в принципе, разговаривать. Разве только что с собственной электронной галлюцинацией.
Конечно, в теории, здесь вполне могла пробежать и очередная немецкая женщина из столовой или прачечной. Но тогда: где она? Почему ее не видно? Пообщалась, обиделась, что ней – спиной, да и вернулась назад, – трескать пирожные?
Юнит сейчас был здесь один, как перст. Уйти никуда он не мог: стена мешала. Вероятно, именно эта его принципиальная твердолобость и спасла ему электронную жизнь.
Тоннель подземелий тянулся в обе стороны, но нигде не было видно точки входа: кабинки лифта или любого другого незамысловатого спавна.
Я отчетливо помню, что перед уходом у меня оставалась последняя жизнь с уровнем ХП в 87%.
Однако сейчас игра выглядела совершенно не так. Все кардинально поменялось.