А чудовище вырастало прямо на глазах.
Как же так можно? Ну кто так игры пишет?
Подняться на башню, чтобы тут же бездарно потерять первую жизнь – ну, зашибись! Или жизнь, вообще-то, одна и я вовсе не в игре?
Я изловчился и все-таки зацепился ногой за закрытый входной люк, нагнулся, схватился руками за ручку и заорал: «Гни-и-ида, друг! Открывайся, сезам гребанный!!!»
Но войти оказалось гораздо легче, чем выйти. Пароль больше не работал.
«Тварь! Ушлепок! Вра-а-аг!!!» – кричал я на дверь, точно электроника кодового замка могла понимать, что ее оскорбляют.
И вдруг, словно отозвавшись на последнее слово, дверь распахнулась. Вот только открылась она наружу, и я теперь болтался на ней, зацепившийся ступней. Долго бы я так не продержался. Секунда – и кроссовок соскользнул с ручки проклятого люка. Не-е-ет!!! Только не это!
Меня подхватило, будто я был пушинкой, взметнуло так высоко вверх, что теперь при падении кости можно было бы даже и не искать.
От ужаса подвело живот, в горле появилась горечь, голову кружило и страшно хотелось, чтобы это все скорее закончилось.
На долю мгновения безумный смерч стих, а на меня обрушилась тишина вместе с осознанием, что сейчас я рухну вниз и останусь лежать под дождем переломанной куклой.
Я уже не думал, что так не справедливо, что игра – обманщица, нет. Я просто хотел жить. Это ощущение было таким ярким, как вспышка новой звезды.
Да, никогда и ничего я так сильно не желал. Жить!!!
Ну, где ты волшебный феникс Дамболдора? Почему тебя нет, когда ты так нужен? Где вся эта магия игрушек, в которых всегда можно спастись в самый последний момент?
Никто не спешил мне на помощь.
Секунда – и я понял, что лечу к земле вниз головой, стремительно набирая скорость.
Не буду больше играть!
Никогда!
От свиста заложило уши. Мне казалось, что и сердце, и все мои внутренности, в прямом смысле, сместились поближе к пяткам.
И вдруг – резкий толчок. Боль пронзила левую ногу, точно скользнула сталь клинка. Потом меня дернуло и потащило назад – вверх.
И это, точно, был не ветер, а что-то живое, потому что я услышал шелест крыльев. Да, именно так я себе и представлял спасение!
Сейчас молчаливый Ангел с перебитым крылом опустит меня в открытый проем на крыше башни, покажет направление, в котором стоит двигаться, и исчезнет. Он ведь уже спасал Блецковича.
И тут я ужаснулся. Ну, какой такой ангел? Я не уверен, что правильно все понял при прохождении первого уровня, но там, точно, был нарисован мужик именно со сломанными крыльями! Он не может летать, даже если сильно захочет!
Кто же меня выносит из этого ада?
Я попытался посмотреть наверх и даже напряг пресс, чтобы склониться к ногам, но ничего, кроме шелеста крыльев, так и не различил.
А потом почувствовал, что меня отпустили. И я полетел прямо на винтовую лестницу башни.
Я успел вытянуть руки, ухватиться за железную перекладину лестницы, удержаться на ней, точно на шведской лестнице. Это было в десятки раз сложнее, чем на уроках. Мышцы тряслись от напряжения. Все тело мое было натянуто, точно струна гитары. И я понимал, что еще один порыв ветра сверху – и я сдуюсь, сломаюсь, не выдержу и упаду.
Но мне повезло.
Крышка просто захлопнулась, больно ударив меня по ступням. Руки сами согнулись, я перекувыркнулся и опустился на пол.
Все тело трясло. Зубы стучали, сердце колотилось так, будто рвалось вон из груди.
Я отполз к стеночке, навалился на нее спиной.
В этой круговерти я потерял автомат и даже не заметил этого. Хорошо еще – рюкзак с меня не сорвало. Хотя бы запас патронов есть. Немцы-то здесь всюду. Оружие еще отберу у кого-нибудь!
Дверь сверху вдруг снова распахнулась, а потом намертво защелкнулась.
Из кармана, видимо, из-за этого порыва ветра, выскользнул проклятый гаджет. Он включился сам, и лицо друга на мониторе улыбнулось: «Еще вход в игру? Скажу по секрету, там пятнадцать локаций. Меняются они произвольно, никогда не повторяясь. И лишь одна из них тихая и безмятежная».
Я вяло вздохнул: «Пароль везде тот же?»
«Нет, – интерфейс снова улыбнулся. – Это было бы скучно, не правда ли?»
«Не правда», – подумал я, но вслух ничего не сказал.
Локация: крыша, версия 2.0
Я сбежал вниз по лестнице и вернулся в библиотеку.
Мертвецы лежали на своих местах. Значит, их еще не хватились. В реальности эсесовцы, наверняка, давно уже подняли бы всех по тревоге, к месту бойни стягивали бы фашистские «голубые» или «краповые» береты. А мертвяки ехали бы уже в свинцовых гробах в морг.