– Да ты, я гляжу, с почетным эскортом! Может, у тебя в заначке еще гранаты и водка есть?
– А то! – не удержался я от похвальбы.
– Так давай! Чего ждешь?
Я скинул рюкзак и вытащил гранаты.
У мужчины округлились глаза:
– Ты ангела тут, часом, не видел? Смурного такого, с опаленным крылом?
– Только ворону. – вздохнул я. – Да и то – во сне.
Незнакомец швырнул наш общий с ним «подарочек» бегущим по ступеням немцам:
– Кушайте, не обляпайтесь! – и тут же закрыл дверь.
Громыхнуло. Раздался шум и скрежет падающих конструкций. Кто-то закричал.
Мужчина высунулся наружу:
– Порядок.
Я выглянул у него из-за плеча. Лестницу сорвало и искорежило. Теперь за дверью были лишь дымящиеся руины и бездна.
Да, на этот раз повезло больше. Человека, говорящего на одном со мной языке, игра не спешила забирать назад. Наверное, потому что он был настоящим, как и я.
А те, другие, – охотники за головами. Они заманивают потерявшихся мальчишек в ловушку. А потом – бах! – и все умирают. И не важно, что взорвется: кричащий ребенок или компьютер в потайной комнатушке перегреется. Важен алгоритм и его результат.
А потом перезагрузка и – аллилуйя! – парни снова живы и опять ждут потерявшегося живого человека. Зато меня в игре уже нет. Все, лимит чудес исчерпан. Вот так скромно и по-фашистски подло.
Слушай, друг, – я повернулся к незнакомцу, – что-то лицо мне твое знакомо. Ты на каких сайтах зависаешь?
Лицо мужика вытянулось:
– Сам-то понял что сказал?
– Да что не так? Сейчас же все взрослые, если не «Инстаграме», так «В контакте» или в «Одноклассниках» сидят. Вы даже если фишку не рубите, то из сети, все едино, калачом не выманить. А на нас пеняете, мол, зрение портим, книги не читаем!
– «Им – сто грамм». – задумчиво покачал головой собеседник. – А нам тогда почему «по пятьдесят»? Не порядок. Сдается, не простой ты человечище. И обувь твоя чудная. У немцев такой ни разу не видел.
– Ладно, не тяни. Давай знакомиться. Меня зовут Миша Зверев. Я обычный ученик.
– Блецкович. – протянул руку мой спаситель. – Приятно познакомиться. Я из польской армии. Говорю и по-русски, и по-немецки, и по-английски. Выполняю секретную миссию. Сейчас служу английской короне. Мы с англичанами и русскими одинаково ненавидим фашизм.
– Ух, ты!
– Чего: ух, я? – Блецкович оглядел свои руки. – Шалишь, брат Зверев! Плавников и чешуи не вижу, значит – не щука. Ну, никак не получится из меня уха.
– Ты тот самый легендарный Блецкевич?! – я был в шоке.
– По-любому, ты меня с кем-то путаешь. Мне до знаменитого как пешком до луны. – пожал плечами мужчина. – Мало ли однофамильцев?
– Точно, ты ведь не слышал, что о твоих подвигах у нас знает каждый карапуз!
– Ладно, не юли. – Блецкович улыбнулся. – Я видел уже такую обувь у людей в тоннеле. Там вы победили Гитлера и нацизм. В настоящее время, прямо сейчас, это физически невозможно, но в будущем, думаю, неизбежно, как смена дня и ночи. Ты оттуда, из того мира: об этом свидетельствуют и твоя одежда, и речь. Не знаю, как ты проник в настоящее. Тем более не понимаю, почему ты не знаешь немецкого языка. Но вывести тебя туда, где живут люди такие же, какты, из будущего, – это мне под силу.
– А почему ты решил, что те, другие – из будущего?
– У них давно сколоты свастики. Меня они приняли за актера, изображающего сценки из далекого прошлого. Там были туристы, наверное, американцы, потому что их английский был каким-то примитивным. Может быть, конечно, ты отбился от своей группы. Вы же без гидов и переводчиков никуда не ходите. Ты, Зверев, отстал от своих?
– Честно?
Блецкович пожал плечами, мол, все равно.
– Я никогда не был в Германии. Я сидел у себя дома за компом. А потом – хлобысь – и провалился сюда.
– Занятно. – Блецкович подмигнул. – Закомпом – это город или деревня?
Я растерялся:
– Скорее – образ жизни. Ну, это электронный механизм. Даже не знаю, как это объяснить. Ну, кино такое внутри ящичка, которое ты сам можешь менять, как считаешь нужным.
Блецкович недоверчиво покосился:
– Сколько фильм не смотри, ничего от этого в нем измениться не может. Разве что пленка порвется и выпадет несколько кадров. А где ты живешь в России?
– На самой границе Сибири и Урала.
– Эк, тебя, мил друг, занесло. – Блецкович размял плечи. – Что, возвращаем тебя назад?
– А если это не тот виток времени, из которого я выпал?
– Типа, почему ты здесь, а не в России? – Блецкович кивнул головой. – Именно поэтому я иду с тобой. Нужно убедиться, что все хорошо. А потом я вернусь назад. Долг – превыше всего.