Причин может быть много и все они не так важны. Благодаря его урокам я заинтересовалась классической литературой и поэзией. Меня приняли в университет Виктории на писательский факультет, и я понятия не имею, что из этого выйдет. Ведь меня не могли принять просто так только из-за приличного среднего балла. В письме указали, что мое стихотворение произвело на них впечатление. В нем хороший слог и не примитивная рифма. И если я продолжу оттачивать навыки, но меня ждет успех. Какой мне пока непонятно, но в письме с моим зачислением было написано именно так.
Когда я села писать это стихотворение, я разложила на полу в спальне все свои черновики, старые записи еще со средней школы. Стихотворение получилось небольшим, всего пять строф. Но я так много в него вложила.
Я не дала ему названия, но думаю, если его прочтет тот, кто хорошо меня знает, без труда догадается о ком оно. Моя любовь мне кажется слишком сильной и возвышенной, и именно поэтому это стихотворение я не показала даже своим близким друзьям. Никто о нем не знает.
Даже тот, кому оно посвящено.
Узнав о том, на какой именно факультет я подала заявку, папа заявил, что это несерьезно. Мама сказала, что я должна изменить решение, пока есть время.
Просто отличная поддержка. Но я не жалуюсь. У бизнесмена и юриста должен быть еще один юрист или бизнесмен. Но я решила пойти по более спокойному пути.
Возможно, я и передумаю, но только если решу это сама.
Мистер Гриффитс продолжает свою лекцию, оглядывая класс. Его взгляд останавливается на мне и на моих руках, в одной из которых черная ручка. Вторая моя рука покрыта чернилами. Мне нравится рисовать на своих руках и писать мелким шрифтом на пальцах какие-нибудь мысли.
Я виновато поджимаю губы, и мистер Гриффитс едва заметно качает головой и продолжает говорить. Это один из углубленных курсов литературы, которые входят в мое расписание в этом году. Сегодняшний урок посвящен творчеству Эдгара Аллана По. Но все знают его историю и легенды, которыми порочили его великое имя завистники и враги.
– Ребята, я прошу вас к следующему уроку написать небольшой анализ любого стихотворения XX века. Любого, на ваш выбор. И постарайтесь вдаваться в каждую деталь. Вы знаете, я не люблю халтуры, – объявляет на весь класс мистер Гриффитс.
По классу разносится дружный стон, но он это игнорирует.
– Мы уже говорили о том, что для читателей XX века Эдгар Аллан По был прежде всего новеллистом и поэтом. Современники же знали его как одного из самых бескомпромиссных критиков. Он не переносил любительство, бездарность и пошлость.
– Но именно такой и была литература в Штатах в ту эпоху, – говорит Терри Уилмор, в сотый раз за урок убирая волосы со лба.
– Не вся, конечно, но да, – соглашается мистер Гриффитс. – Было множество подражателей. И в эту эпоху, когда в национальную литературу США только-только начали вдыхать жизнь и вся писательская деятельность не считалась еще профессией, мало кто мог оценить честного критика. Постарайтесь на какое-то время побыть таким критиком, как Эдгар А. По. Честным и справедливым. Имейте в виду, это задание обязательно.
Я быстро печатаю домашнее задание на компьютере в специальную колонку напротив нужного предмета и возвращаюсь к своей правой руке. На внутренней стороне среднего пальца я нарисовала миниатюрную звезду, а рядом полумесяц, почти заключивший ее в свой полукруг. Мне нравится ассоциировать себя и Кайдена с чем-то подобным.
Звонок волшебным образом заставляет учеников двигаться со скоростью флэша. За пару секунд парты становятся чистыми, а еще через пару класс пустеет.
Я выхожу одной из первых и иду по оживленному коридору на втором этаже, который заполнен учениками в одинаковых темно-синих пиджаках, юбки девчонок в серо-синюю клетку и полосатые галстуки парней той же расцветки слились в единое пятно из цветов Эшборо Флэйм.
Поднимаясь на третий этаж, я киваю нескольким знакомым. Почти в самом конце длинного коридора, я останавливаюсь возле нужной двери и смотрю в небольшое окошко.
Терри уже там.
– Эй, как ты быстро убежал. – Я захожу внутрь и закрываю за собой дверь.
Здесь темно, жалюзи закрыты, по всем стенам развешаны различные макеты газет, а в самой середине стены слева большими бумажными буквами приклеены слова «Искры пламени»[3].
Терри вертится на стуле напротив компьютера, стаскивая с шеи галстук.
– Я ничего не успеваю, черт возьми, – бормочет он, привычным взмахом головы отбрасывая длинную черную челку со лба.
3
«Sparks of Flame» – название отталкивается от названия школы Эшборо Флэйм (Flame – пламя).