-Конечно, - откликнулся Дэниел. «А о чем статья?»
-О праве человека вступать в межрасовый брак, - горько ответил Тедди, отвернувшись, уставившись на медленно темнеющее за окном небо. «Пусть будет счастлива, - сказал он себе, чувствуя горячие слезы в глазах. «Пусть, не со мной, но пусть будет счастлива. Моя богиня».
Дэниел осторожно поднял руку и постучал в калитку. Дорога была уже пуста, вдалеке чернели верхушки леса, за его спиной шуршало, плескалось море под обрывом.
-Заснул мальчик, - ласково подумал он. «Бедный, такое услышать. Ничего, он сильный, справится. Я сейчас рядом, помогу ему. А статья хорошая, осенью ее в печать пустим. Конечно, много воды утечет, прежде чем другие штаты последуют примеру Пенсильвании, но за это надо бороться. И за право негров на учебу в колледже - тоже. Много работы впереди. Теперь мне ничего не страшно, я теперь не один».
Салли стояла, держа в руке оловянный подсвечник: «Дэниел….».
Он забрал у нее свечу. Поцеловав теплые, пахнущие свежей выпечкой, мягкие ладони, мужчина выдохнул: «Я так ждал тебя, любовь моя, так ждал. Всю жизнь ждал, оказывается».
Салли прижалась губами к русому, в чуть заметной седине виску. Они долго стояли так, обнявшись, не размыкая рук, вытирая слезы друг другу.
Мирьям выглянула в окно кухни и улыбнулась - дети сидели под кленом, держась за руки. Она услышала голос Мэри: «Вы только не грустите, пожалуйста. Мы с Мораг обязательно вернемся, а когда вы подрастете - и вы в Англию поедете».
-Я хочу в Амстердам, - внезапно сказала Дебора, вертя в руках трубочку. «Папа рассказывал - там очень красиво, как в сказке».
-И в Амстердам тоже отправитесь, - согласилась Мораг, отложив томик стихов. Мирьям вытерла руки и вздохнула:
-Мэри совсем уже взрослая, девятнадцать лет. Может быть, все-таки стоило попросить Дэниела поправить ей паспорт немного? Но она очень щепетильная, никогда бы не согласилась. Да и потом, - женщина хмыкнула, - она девочка прямая, честная, не будет обманывать. Может, в Англии кого-нибудь встретит. И Мораг тоже - не за фермера же ей замуж идти. Она и поет, и стихи пишет…- в дверь позвонили. Мирьям, пройдя в переднюю, ахнула: «Салли!»
Под черными глазами женщины залегли глубокие тени. Мирьям потянулась и, обняла ее: «Мне так жаль, милая, так жаль…., Мы только вчера вернулись из Ньюпорта, поздно вечером. Проходи, проходи, пожалуйста. Стивен в порту, корабль свой к отплытию готовит. Проводим девочек, и они с Элайджей в море уйдут».
Салли присела на крепкий стул. Глядя в доброе, с морщинками вокруг синих, больших глаз, лицо Мирьям - она расплакалась.
-Милая, - Мирьям обняла ее за плечи, - милая, не надо…, У тебя доченька есть, миссис Бетси…Она шептала что-то ласковое, успокаивающее. Салли, вытерев щеки, спросила: «А ты? У тебя ведь муж моряк, хоть и по озерам ходит. Ты не боишься, Мирьям?»
Женщина поставила медный кофейник на треногу в очаге. Присев напротив, перебирая длинные пальцы Салли, она вздохнула: «Боюсь, конечно. И за Стивена, и за Элайджу, и Мэри - тоже у штурвала стоит, - Мирьям улыбнулась. «Молюсь, чтобы с ними все хорошо было, Псалмы читаю».
-Я тоже молилась, - Салли покачала изящной головой и сказала себе: «Я не могу, не могу. Не могу попросить у нее трав, язык не поворачивается. Уже пять дней ничего нет. Господи, надо Дэниелу сказать, нельзя тянуть. Какой стыд, какой позор,- кровь прилила к ее щекам. Она повторила: «Молилась. Но видишь… - ее губы задрожали и Салли не закончила.
Мирьям ласково вытерла ей слезы, своим платком. Заварив кофе, она добавила в фаянсовые кружки молоко: «На Эстер посмотри. Она, бедная, тоже - мужа потеряла. Однако же, теперь она счастлива, и деток растит. И я, - женщина улыбнулась, - могла ли я думать, там, у Кинтейла в лагере, что все так обернется? Отгорюешь, поплачешь, милая, и дальше надо жить. Тебе же тридцать три всего, - Мирьям посмотрела на красивое, грустное лицо Салли.
-Дальше, - та помешала кофе и велела себе: «Прямо отсюда пойдешь, и скажешь все Дэниелу. Он дома, должно быть».
-Спасибо тебе, - Салли помолчала. «Мы справимся».
-А Марта, - пронеслось у нее в голове. «Девочка так отца любила…, Но ведь это Дэниел. Она его с детства знает, он друг негров, Марта будет согласна. Она только порадуется, когда о ребенке услышит».
-И вот еще, - Салли порылась в бархатном мешочке, что висел у нее на запястье, - Марта записку передала, для Мораг…, Просит, пока она не уехала - взять для нее книг в библиотеке. Нам же туда нельзя, - Мораг, услышав голос Салли, всунула голову в кухню: «С удовольствием!»
Она пробежала глазами записку и увидела внизу постскриптум: «Буду ждать тебя завтра в три у Фанейл-холла. Мне надо сказать тебе что-то важное».
-Что же она сюда не пришла? - удивилась Мораг. Посмотрев на Дебору и Элайджу, что висели на заборе, девушка усмехнулась: «Тут и не поговорить толком, конечно. А все равно - я по ним скучать буду».
Девушка вернулась к клену. Положив голову на плечо сестры, она попросила: «Прочти мне еще раз то письмо, от тети Изабеллы».
-Дорогие мои Мэри и Мораг, - начала читать сестра. «Мы все очень, очень рады, что родители разрешили вам поехать в Англию. Жить вы будете у нас с дядей Джованни, в Мейденхеде. С началом сезона дядя Питер устроит в вашу честь обед у себя, на Ганновер-сквер. Когда вы приедете, еще будут каникулы, поэтому вы познакомитесь и с Майклом, сыном дяди Питера - ему восемнадцать лет, и он учится в Кембридже, и с нашими сыновьями - Пьетро, другом Тедди, и Франческо, ему восемь. Он только отправляется в школу, в этом году. С Тедди, я уверена, вы уже подружились».
-Подружились, - горько повторила Мораг. «Как мы из Ньюпорта вернулись, он сюда и не приходил. Папа сказал, у него статью осенью печатают, в сборнике общества аболиционистов, в Пенсильвании. Тедди над ней работает, у него времени нет. Какой он умный, и латынь знает, и в шестнадцать лет уже публикуется…»
-Мы с вами, дорогие девочки, будем ходить в театр, в Британский Музей. Я вас буду вывозить на балы, и, конечно, напишу ваши портреты. С любовью к вам, в ожидании встречи, - Изабелла ди Амальфи.
-Надо будет карточки напечатать, - озабоченно сказала Мэри, убирая письмо в томик Блейка. «Визитные. Так положено, я читала в этой книге, о светском этикете. Мисс Мэри Кроу и Мораг Маккензи, леди Кинтейл. Это Англия, там важно, что у тебя есть титул».
Мораг покраснела: «Ерунда, какая…»
-Вовсе не ерунда, - рассудительно заметила Мэри, поднимаясь: «Дядя Питер написал, что ты в этом сборнике есть, мистера Альмона, где вся аристократия перечисляется. Король Георг подтвердил своим указом, что ты - наследница Кинтейлов».
-Наследница без денег, - хмыкнула Мораг, отбросив на спину черные косы.
-С твоей красотой, - Мэри поцеловала ее в щеку, - это совершенно неважно. И потом, папа с мамой же говорили - они откладывали нам на приданое, так что не беспокойся. Мы, конечно, не богачи…, - девушка развела руками.
-Тедди - наследник Бенджамин-Вулфов, - грустно подумала Мораг. «У него одной земли в Виргинии пять тысяч акров. Еще имение, деньги в банке…, Зачем я ему нужна - полукровка, деревенская девчонка».
-Обедать, - позвала мать, стоя на пороге кухни. «Снимайте детвору с забора».
Мораг подождала, пока все зайдут в дом. Вскинув голову, глядя на зеленые листья клена, на птиц, что кружились у скворечника, она вытерла слезы с глаз. «Никогда даже словом не обмолвлюсь о том, что он мне нравится, - решила девушка. «Все равно, мы не будем видеться. Он в Бостоне поселится, а я на озеро вернусь, и буду в школе преподавать. Так будет лучше, - она вздрогнула . Обернувшись, Мораг радостно сказала: «Папа!»
Капитан Кроу поцеловал ее теплый, нагретый солнцем затылок: «Каюта ваша готова, и Тедди тоже. Багаж погружен, так что проводим вас, и поплывем с Элайджей на север».
-А я тут одна с Деборой останусь, - Мирьям подошла к ним, и обняла девушку: «Я уверена, вам очень понравится в Англии, милая».