-Конечно, - рассмеялись родители. Давид, подхватив маленькую Дебору на руки, крикнул: «Не волнуйтесь, тетя Мирьям, мы за ней присмотрим».
Дети застучали ногами по лестнице. Эстер, поднявшись, усмехнулась: «Милые кузины, пойдемте в мою гостиную, дадим мужчинам спокойно покурить. И сами, - шепнула она Джо, - тоже этим займемся».
Мальчики - в изящных, хорошо скроенных сюртучках, и бриджах, - облокотились на барьер галереи. «Вот - шепнул Хаим Рахели, что стояла рядом с ним, - тот человек, на возвышении, с молотком - это мистер Мюленберг, спикер Палаты Представителей. Он тут самый главный»
-Как король Людовик, в Париже, - неуверенно ответила девочка, оглядывая усаживающихся на свои места депутатов.
Натан закатил серо-синие, отцовские глаза: «Тут не монархия, тут республика. Соединенные Штаты Америки. Тут нет королей, а главный у нас - президент, его избирают. У вас, в Иерусалиме, кто главный?»
-Раввины, - раздался голосок Малки. «Они все решают».
-И султан, - добавила Рахели, - хотя он далеко, в Стамбуле.
-Тут не так, - Элайджа подтолкнул Давида и улыбнулся: «У вас в Голландии тоже король».
-Штатгальтер, - мальчик все разглядывал американский флаг, что висел на деревянной стене. «Тут очень красиво, - вздохнул он, - мне папа сказал, что это здание тот же архитектор перестраивал, что вашу новую столицу будет проектировать».
-Ага, - Хаим перегнулся через барьер и радостно сказал: «Вон папа!». «Месье Л’Анфан, - добавил мальчик. «Он друг дяди Дэниела, они сейчас вместе на Потомак поехали. Начинают, пошли к родителям, - подогнал он кузенов.
Эстер посмотрела на светлые локоны сына: «Прав был Меир. Незачем ни мальчику, ни Дэниелу об этом знать. А для Меира - оба они, и Хаим, и Натан, - его сыновья».
Иосиф наклонился к жене и прикоснулся губами к нежному уху: «Ты на озере Эри, наверное, и на сушу сходить не будешь, любовь моя?»
-Буду, - так же тихо ответила ему жена, и незаметно пожала ему руку, - по ночам.
Джо улыбнулась. Иосиф велел себе: «Надо сказать. Она жена моя, часть меня - нельзя скрывать такое. Нет, - он вздохнул, - сначала с Эстер посоветуюсь, у нее голова хорошая, разумная. Может, и подскажет - как все это лучше преподнести. Хотя куда там…, - он посадил Элишеву к себе на колени: «Слышите? Молотком ударили, сейчас заседание начнется».
Мирьям шмыгала носом. Приняв у мужа платок, она усмехнулась: «Ты не обращай внимания, все-таки это мой брат. Могли ли наши родители о таком подумать, мог ли Хаим покойный…»
Эстер сидела, сжав руки, слушая скрипучий голос спикера: «Мистер Горовиц, встаньте».
Он подхватил трость и прошел к возвышению - невысокий, прямой, в темно-синем сюртуке и белом галстуке. «Еще не седой, - смешливо подумала Эстер. «Морщины, но у кого их нет. Какой он у меня красивый все-таки».
Ей захотелось скинуть туфли и сбежать вниз - босиком, придерживая юбку, как там, в старом бостонском доме, там, где она лежала спиной на сундуке, прижимая его к себе, крича, чувствуя его поцелуи, слыша его лихорадочный, горячий шепот, а за окном шумел, раскачивался золотой клен.
Меир посмотрел наверх и подмигнул ей. «Вечером, - усмехнулась Эстер. «Он, наверняка, после этого со своими армейскими друзьями будет встречаться. Мы все гулять пойдем, а вечером, после ужина…, - он все смотрел на нее. Эстер почувствовала, что краснеет.
-Люблю тебя, - одними губами сказал муж. Он стал повторять за спикером, подняв вверх правую руку: «Я, Меир Горовиц, торжественно заявляю, что я буду поддерживать и защищать Конституцию Соединенных Штатов…»
На Уолл-стрит было шумно, ступени Федерал-холла купались в солнечном свете. «Как красиво, - вздохнула Рахели, оглядывая оживленную улицу. «А в новом городе, так же красиво будет?»
-Обязательно, - рассмеялся Меир, погладив ее по голове. «Ой, - крикнула Элишева, - смотрите, кто это?»
Снизу раздалось блеянье ягненка. Маленькая группа мужчин в старых, потрепанных мундирах Континентальной Армии, расхохоталась. «Капитан Горовиц! - строго сказал один из них. «Почему не приветствуете полковника, забыли о военной дисциплине».
-Я и мундир никогда не носил, - сочно ответил Меир. Подталкивая Аарона с Иосифом, он велел: «Пошли, это отличные ребята, начнем с виски, а там посмотрим».
Он помахал рукой женщинам и погладил ягненка: «А тебя, приятель, мы по дороге вернем на ферму».
Рахели проводила их глазами и услышала шепот Хаима: «Когда папа был разведчиком, на войне, его называли Ягненком, понятно?»
Эстер заметила, как блестят глаза Дины и обеспокоенно спросила: «Кузина Дина, что такое?»
Женщина вытерла платком щеки: «Не обращайте внимания, кузина Эстер…, Я просто никогда…, никогда не думала, что так, - Дина запнулась, - может быть…, чтобы евреи…и наравне со всеми».
Эстер взяла ее под руку. С внезапной горечью в голосе, женщина ответила:
-Это кровью нам досталось, кузина Дина. И с неграми, - она страстно откинула голову назад и раздула ноздри, - так же случится. Мы будем драться за их свободу, драться и умирать - как умирали за свою. Тогда все мы, - она взглянула на флаг, что колыхался в летнем, теплом воздухе, свешиваясь с портика Федерал-Холла, - все мы будем равны, как сказано: «И сотворил их Господь по образу и подобию своему».
Женщины помолчали, глядя на детей, что бегали между колоннами. Мирьям тихо добавила: «Для этого мы и живем, кузина Дина - чтобы они, - Мирьям обняла Мэри, и коснулась губами ее виска, - чтобы они росли, не зная, что такое рабство».
Дина посмотрела на высокое, чистое небо: «Да».
Аарон отложил перо. Разминая уставшую руку, глядя на аккуратно разложенные по столу маленькие свитки, он подумал: «В Иерусалиме я за месяц столько мезуз не пишу, сколько здесь за неделю. И люди все идут, конца им нет».
Он вспомнил привольно усевшегося в кресло, высокого, с черной бородой мужчину. Он посчитал на пальцах: «Десять, рав Горовиц».
-Зачем вам столько, мистер Бирнбаум? - удивился Аарон. «Я ваши старые проверил, они в порядке».
-А! - Бирнбаум улыбнулся. «Я ведь уезжаю, рав Горовиц, и семью с собой забираю. Вот сюда, - Бирнбаум легко поднялся и указал на карту, что висела на стене.
-Новое поселение, называется Цинциннати. У меня дружок есть, мы служили вместе, мистер Зинглер. Он, как и я, из Гейдельберга, не еврей, но это неважно, - Бирнбаум махнул рукой.
-Он летом туда едет, на запад. В Форт Хармар, на реку Огайо, служить. Я-то в отставку вышел, как война закончилась, а Дэвид сейчас майор. Вот, - Бирнбаум улыбнулся, - он меня и сманил.Торговец открыл плоскую шкатулку с сигарами, и предложил: «Угощайтесь. Новый Год мы уже там будем встречать. Вот и подумайте, - он начал загибать пальцы, - дом надо строить, большой, у меня же пятеро детей, младшему еще года не было, и еще родятся, - мужчина усмехнулся в бороду, - потом на магазин мезузу надо, обязательно, на кабинет мой...»
Аарон посмотрел на бесконечное, белое пространство, едва перерезанное ниточками рек: «Там ведь и синагоги нет, мистер Бирнбаум».
-Появится, - уверенно сказал торговец. «Построим, рав Горовиц, обязательно. Жена моя из Саванны, с юга, думал я - испугается она. Там ведь не как здесь, - индейцы, зимой ветер, снега по колено. Но моя миссис сразу сказала - поедем, и даже думать нечего. Зачем тут, на восточном побережье, тесниться, когда вся страна перед нами? И денег там, - Бирнбаум махнул рукой на запад, - больше заработаешь. Да все, - он почесал в бороде, - сейчас зашевелились. Кто в Питтсбург собирается, там уже и газету издают, и колледж открыли, кто в новой столице жить, намерен..., Так я послезавтра зайду, расплачусь с вами, - Бирнбаум пожал ему руку и вышел.
Аарон встал. Потянувшись, он стал разглядывать карту. За окном был чисто выметенный двор синагоги Шеарит Исраэль, с Милл-стрит доносился скрип тележных колес.